КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 16 июля 2015 года N 23-П
По делу о проверке конституционности положений частей третьей - седьмой статьи 109 и части третьей статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина С.В.Махина
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д.Зорькина, судей К.В.Арановского, А.И.Бойцова, Н.С.Бондаря, Г.А.Гаджиева, Ю.М.Данилова, Л.М.Жарковой, Г.А.Жилина, С.М.Казанцева, М.И.Клеандрова, С.Д.Князева, А.Н.Кокотова, Л.О.Красавчиковой, С.П.Маврина, Н.В.Мельникова, Ю.Д.Рудкина, О.С.Хохряковой, В.Г.Ярославцева, руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, частью первой статьи 21, статьями 36, 47_1, 74, 86, 96, 97 и 99 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", рассмотрел в заседании без проведения слушания дело о проверке конституционности частей третьей - седьмой статьи 109 и части третьей статьи 237 УПК Российской Федерации.
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина С.В.Махина. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителем законоположения.
Заслушав сообщение судьи-докладчика А.И.Бойцова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации
установил:
1. Статья 109 УПК Российской Федерации, регламентирующая сроки содержания под стражей, закрепляет, в частности, следующие требования:
срок содержания под стражей свыше 12 месяцев может быть продлен лишь в исключительных случаях в отношении лиц, обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений, судьей суда, указанного в части третьей статьи 31 данного Кодекса, или военного суда соответствующего уровня по ходатайству следователя, внесенному с согласия в соответствии с подследственностью Председателя Следственного комитета Российской Федерации либо руководителя следственного органа соответствующего федерального органа исполнительной власти (при соответствующем федеральном органе исполнительной власти), до 18 месяцев (часть третья);
дальнейшее продление срока не допускается; обвиняемый, содержащийся под стражей, подлежит немедленному освобождению, за исключением случаев, предусмотренных пунктом 1 части восьмой и частью восьмой_1 данной статьи (часть четвертая);
материалы оконченного расследованием уголовного дела должны быть предъявлены обвиняемому, содержащемуся под стражей, и его защитнику не позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей, установленного частями второй и третьей данной статьи (часть пятая);
если после окончания предварительного следствия материалы уголовного дела были предъявлены обвиняемому и его защитнику позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей, то по его истечении обвиняемый подлежит немедленному освобождению; при этом за обвиняемым и его защитником сохраняется право на ознакомление с материалами уголовного дела (часть шестая);
в случае, если после окончания предварительного следствия сроки для предъявления материалов данного уголовного дела обвиняемому и его защитнику, предусмотренные частью пятой данной статьи, были соблюдены, однако 30 суток для ознакомления с материалами уголовного дела им оказалось недостаточно, следователь с согласия руководителя следственного органа по субъекту Российской Федерации или приравненного к нему руководителя иного следственного органа вправе не позднее чем за 7 суток до истечения предельного срока содержания под стражей возбудить ходатайство о продлении этого срока перед судом, указанным в части третьей статьи 31 данного Кодекса, или военным судом соответствующего уровня; если в производстве по уголовному делу участвует несколько обвиняемых, содержащихся под стражей, и хотя бы одному из них 30 суток оказалось недостаточно для ознакомления с материалами уголовного дела, то следователь вправе возбудить указанное ходатайство в отношении того обвиняемого или тех обвиняемых, которые ознакомились с материалами уголовного дела, если не отпала необходимость в применении к нему или к ним заключения под стражу и отсутствуют основания для избрания иной меры пресечения (часть седьмая).
Приведенные нормы корреспондируют части третьей статьи 237 УПК Российской Федерации, согласно которой при возвращении уголовного дела прокурору судья решает вопрос о мере пресечения в отношении обвиняемого; при необходимости судья продлевает срок содержания обвиняемого под стражей для производства следственных и иных процессуальных действий с учетом сроков, предусмотренных статьей 109 данного Кодекса.
1.1. Конституционность частей третьей - седьмой статьи 109 УПК Российской Федерации оспаривает гражданин С.В.Махин, который, как следует из содержания его жалобы в Конституционный Суд Российской Федерации, связывает нарушение своих прав с их применением во взаимосвязи с частью третьей статьи 237 данного Кодекса.
В отношении С.В.Махина после его задержания 22 марта 2011 года по подозрению в совершении преступления судом была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. В дальнейшем срок его содержания под стражей неоднократно продлевался, и 22 августа 2012 года - ранее чем за 30 суток до истечения предельного срока содержания под стражей, установленного частью третьей статьи 109 УПК Российской Федерации, - материалы оконченного расследованием уголовного дела были предъявлены ему для ознакомления, после чего 27 декабря 2012 года данное уголовное дело с обвинительным заключением направлено прокурору Московской области, а 10 января 2013 года поступило в Московский областной суд для рассмотрения по существу. К тому времени общий срок содержания С.В.Махина под стражей с учетом времени ознакомления с материалами уголовного дела составил 21 месяц 19 суток.
Постановлением судьи Московского областного суда от 28 января 2013 года, оставленным без изменения апелляционным определением Московского областного суда от 25 марта 2013 года, указанное уголовное дело в соответствии с частью первой статьи 237 УПК Российской Федерации возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, в связи с чем срок содержания С.В.Махина под стражей последовательно продлевался до 25 марта 2013 года и 25 мая 2013 года.
После поступления уголовного дела в прокуратуру Московской области 28 марта 2013 года оно было принято 4 апреля 2013 года к производству следователем. 7 мая 2013 года обвиняемый и его защитник были уведомлены об окончании следственных действий, и 17 мая 2013 года они приступили к повторному ознакомлению с материалами дела.
Впоследствии по ходатайствам следователя, мотивированным в числе прочего необходимостью ознакомления четырех обвиняемых и их защитников с материалами уголовного дела, состоящего из более чем 20 томов, из которых 5 томов содержат охраняемую законом тайну, составления обвинительного заключения и направления дела прокурору, а также особой его сложностью (многоэпизодность инкриминированной обвиняемому преступной деятельности, количество привлекаемых к уголовной ответственности по делу лиц, прежний род их занятий, связанный со службой в правоохранительных органах, обладание специальными познаниями и навыками оперативно-розыскной работы) и отсутствием оснований для отмены или изменения избранной С.В.Махину меры пресечения, срок его содержания под стражей неоднократно продлевался судьями Московского областного суда вплоть до 2 февраля 2015 года, а всего - до 43 месяцев 25 суток.
Принимая такие решения, а также отказывая стороне защиты в удовлетворении жалоб на них, суды указывали на сохраняющееся значение фактических обстоятельств, на основании которых выносилось решение о заключении С.В.Махина под стражу, невозможность применения к нему иной меры пресечения и необходимость выполнения в полном объеме требований статьи 217 УПК Российской Федерации об ознакомлении всех обвиняемых с материалами уголовного дела. При этом доводы защиты о нарушении части шестой статьи 109 УПК Российской Федерации, предписывающей немедленное освобождение обвиняемого по истечении предельного (18 месяцев) срока его содержания под стражей, если после завершения предварительного следствия материалы уголовного дела были предъявлены обвиняемому позднее чем за 30 суток до окончания данного срока, были отвергнуты со ссылками на то, что требование о предоставлении материалов оконченного расследованием уголовного дела обвиняемому, содержащемуся под стражей, и его защитнику не позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей было соблюдено при ознакомлении С.В.Махина с материалами дела до направления его в суд;
новое же ознакомление с материалами дела осуществляется после его возвращения судом прокурору в порядке статьи 237 данного Кодекса.
1.2. По утверждению С.В.Махина, положения частей третьей - седьмой статьи 109 УПК Российской Федерации в их взаимосвязи с частью третьей статьи 237 данного Кодекса нарушают его права, гарантируемые статьями 17 (часть 1), 18, 19 (части 1 и 2), 22 (часть 1), 46 (часть 1) и 55 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации, поскольку в силу своей неопределенности и по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, позволяют после возвращения уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом продлевать срок содержания обвиняемого под стражей при его повторном ознакомлении с материалами данного дела вне зависимости от того, что они были предъявлены позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей, а потому, как считает заявитель, эти положения дают стороне обвинения возможность после возвращения судом уголовного дела прокурору устранять недостатки расследования, не будучи связанной предельным сроком содержания обвиняемого под стражей.
Поставленный заявителем вопрос ранее уже затрагивался в жалобах, направляемых в Конституционный Суд Российской Федерации, по которым принимались решения, однако в связи с продолжающимся поступлением обращений о нарушении конституционных прав граждан указанными нормами, а также учитывая сложившуюся практику их применения Конституционный Суд Российской Федерации полагает возможным вернуться к вопросу об их конституционности и принять жалобу С.В.Махина к рассмотрению.
1.3. Как следует из статей 74, 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации, проверяя по жалобе гражданина конституционность законоположений, примененных в конкретном деле, рассмотрение которого завершено в суде, и затрагивающих конституционные права и свободы, на нарушение которых ссылается заявитель, принимает постановление только по предмету, указанному в жалобе, и лишь в отношении той части акта, конституционность которой подвергается сомнению, оценивая как буквальный смысл рассматриваемых законоположений, так и смысл, придаваемый им официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из их места в системе правовых норм, не будучи связанным при принятии решения основаниями и доводами, изложенными в жалобе.
Соответственно, предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу являются положения частей третьей - седьмой статьи 109 УПК Российской Федерации в их взаимосвязи с частью третьей статьи 237 данного Кодекса в той мере, в какой на их основании решается вопрос о продлении срока содержания обвиняемого под стражей на период ознакомления обвиняемого с материалами возвращенного прокурору уголовного дела после устранения препятствий его рассмотрения судом и завершения необходимых для этого следственных и иных процессуальных действий.
2. Конституция Российской Федерации провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью и возлагает на Россию как демократическое правовое государство обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина, охранять достоинство личности, нравственность, здоровье, честь и доброе имя каждого и в этих целях, а также в целях охраны иных конституционных ценностей, включая законность, правопорядок и общественную безопасность, требует законодательного определения уголовно-правовых запретов общественно опасных деяний и наказания за их нарушение, закрепляет возможность ограничения права на свободу и личную неприкосновенность по судебному решению и в установленном законом порядке; в случаях, когда охраняемые ею ценности становятся объектом преступных посягательств, правосудие по уголовным делам осуществляется при обеспечении права на судебную защиту как потерпевшим от преступлений, так и лицам, преступившим уголовный закон (статья 1, часть 1; статьи 2 и 17; статья 21, часть 1; статья 22; статья 23, часть 1; статья 52; статья 55, часть 3; статья 71, пункты "в", "о"; статья 76, часть 1).
Вместе с тем, как указывал Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях, публичные интересы, перечисленные в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, могут оправдать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения отвечают требованиям справедливости, являются адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей (постановления от 27 апреля 2001 года N 7-П, от 30 октября 2003 года N 15-П, от 22 марта 2005 года N 4-П, от 14 июля 2005 года N 9-П, от 16 июня 2009 года N 9-П и др.). Никто не может быть поставлен под угрозу возможного обременения на неопределенный или слишком продолжительный срок, а законодатель обязан установить четкие и разумные временные рамки допускаемых ограничений прав и свобод (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 24 июня 2009 года N 11-П и от 20 июля 2011 года N 20-П; Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 1998 года N 86-О). По смыслу закрепленного в статье 49 Конституции Российской Федерации принципа презумпции невиновности, до вступления в законную силу обвинительного приговора на подозреваемого, обвиняемого не могут быть наложены ограничения, в своей совокупности сопоставимые по степени тяжести, в том числе срокам, с уголовным наказанием, а тем более превышающие его (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 6 декабря 2011 года N 27-П).
По смыслу же статей 22, 46 (часть 1), 48, 118, 120 и 123 Конституции Российской Федерации, суд как орган правосудия призван обеспечить справедливую процедуру принятия решения о применении меры пресечения в виде заключения под стражу исходя из одинаковой природы и значения судебных гарантий для защиты прав и законных интересов личности при принятии решений, связанных с ограничением свободы и личной неприкосновенности, вне зависимости от того, на какой стадии уголовного судопроизводства эти решения принимаются (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 22 марта 2005 года N 4-П).
Приведенные требования Конституции Российской Федерации, а также основанные на них правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации предполагают, что ограничение права на свободу и личную неприкосновенность в связи с необходимостью изоляции лица от общества, применяемой в виде меры пресечения в уголовном процессе, должно обеспечиваться судебным контролем и другими правовыми гарантиями его справедливости и соразмерности, с тем чтобы данный вопрос не мог решаться произвольно или исходя из одних лишь формальных условий, а суд основывался на самостоятельной оценке существенных для таких решений обстоятельств, соблюдая баланс публичных интересов правосудия, прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. При этом конкретные границы контролируемых судом сроков содержания под стражей непосредственно Конституцией Российской Федерации не устанавливаются и не являются обязательным условием обеспечения права на свободу и личную неприкосновенность и его судебной защиты, а определяются законодателем с учетом их разумности, обусловленной недопустимостью возложения на подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления обременений на неопределенное или слишком долгое время, и принимая во внимание требования эффективности реализации публичных функций и процессуальной экономии.
Аналогичной позиции придерживается и Европейский Суд по правам человека, по мнению которого правовая защита лица от произвольного вмешательства со стороны государства в его право на свободу, гарантированное статьей 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, предполагает соразмерность ограничения этого права, означающую обеспечение баланса между общественными интересами, которые могут потребовать предварительного заключения лица под стражу, и важностью права на свободу личности - с учетом презумпции невиновности; при установлении такого баланса важным фактором является продолжительность содержания под стражей, которая не должна превышать разумных пределов; при этом, хотя особая тяжесть преступлений может вызвать такую реакцию общества и социальные последствия, которые делают оправданным предварительное заключение лица по крайней мере в течение определенного времени, продление содержания под стражей на основе учета одной только тяжести преступления недопустимо, - необходим учет обстоятельств, оправдывающих его содержание под стражей (возможность давления на свидетелей, опасность, что это лицо скроется от правосудия, и др.), а также важность предмета разбирательства, сложность дела, поведение этого лица, мнение компетентных органов и др. (постановления от 26 июня 1991 года по делу "Летелье (Letellier) против Франции", от 27 августа 1992 года по делу "Томази (Tomasi) против Франции", от 28 октября 1994 года по делу "Мюррей (Murray) против Соединенного Королевства", от 10 февраля 1995 года по делу "Аллене де Рибемон (Allenet de Ribemont) против Франции", от 28 марта 2000 года по делу "Барановский (Baranowski) против Польши", от 6 апреля 2000 года по делу "Лабита (Labita) против Италии", от 28 июня 2007 года по делу "Шухардин против России" и от 3 июля 2008 года по делу "Белов против России").
Следовательно, применение такой непосредственно затрагивающей право на свободу и личную неприкосновенность меры пресечения, как заключение под стражу, предполагает определение в законе временных рамок содержания лица под стражей в соответствии с принципами справедливости и равенства, с тем чтобы обеспечить защиту конституционно признанных ценностей, осуществление правосудия по уголовным делам и доступ к нему потерпевших, компенсацию причиненного преступлением ущерба, а также гарантировать право на возмещение государством вреда, причиненного подозреваемому, обвиняемому в случае их незаконного уголовного преследования, произвольного и несоразмерного ограничения их права на свободу и личную неприкосновенность (статья 46, часть 1; статьи 52 и 53 Конституции Российской Федерации).
3. Конкретизируя положения статьи 22 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 55 (часть 3) применительно к такой мере пресечения, как заключение под стражу, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации определяет единые для всего уголовного судопроизводства нормативные основания ее применения (статьи 97, 99 и 108), а также закрепляет сроки содержания под стражей и порядок их продления.
3.1. Согласно статье 109 УПК Российской Федерации содержание под стражей при расследовании преступлений не может превышать 2 месяца (часть первая); при невозможности закончить предварительное следствие в указанный срок он может быть продлен судьей до 6 месяцев; дальнейшее продление срока до 12 месяцев допускается в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, только в случаях особой сложности уголовного дела (часть вторая), а в исключительных случаях в отношении лиц, обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений, - до 18 месяцев (часть третья). Таким образом, продолжительность содержания под стражей на досудебной стадии производства по уголовным делам имеет строго фиксированные ограничения, за пределами которых дальнейшее продление пребывания под стражей, по общему правилу, не допускается, чем предопределяется обязательность немедленного освобождения содержащегося под стражей обвиняемого (часть четвертая статьи 109 УПК Российской Федерации).
Вместе с тем в связи с необходимостью обеспечить закрепленное в подпункте "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод право каждого обвиняемого в совершении преступления иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты часть третья статьи 217 УПК Российской Федерации, регламентирующей процедуру ознакомления с материалами уголовного дела после производства по нему всех следственных действий, не допускает ограничение обвиняемого и его защитника во времени, необходимом им для такого ознакомления (кроме случая, если обвиняемый и его защитник, приступившие к ознакомлению с данными материалами, явно затягивают время такого ознакомления). С учетом этого предусматривается возможность продления срока содержания под стражей сверх установленных частями второй и третьей статьи 109 УПК Российской Федерации предельных сроков до момента завершения ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами оконченного расследованием уголовного дела и направления прокурором уголовного дела в суд - для случаев, когда данные материалы были предъявлены обвиняемому, содержащемуся под стражей, и его защитнику не позднее чем за 30 суток до окончания указанных предельных сроков содержания под стражей, однако для ознакомления с ними этого времени оказалось недостаточно; при этом если в производстве по уголовному делу участвует несколько обвиняемых, содержащихся под стражей, и хотя бы одному из них 30 суток оказалось недостаточно для ознакомления с материалами уголовного дела, то следователь с согласия руководителя следственного органа по субъекту Российской Федерации или приравненного к нему руководителя иного следственного органа вправе не позднее чем за 7 суток до истечения предельного срока содержания под стражей возбудить ходатайство о продлении этого срока перед соответствующим судом и в отношении того обвиняемого или тех обвиняемых, которые ознакомились с материалами уголовного дела, если не отпала необходимость в применении к нему или к ним заключения под стражу и отсутствуют основания для избрания иной меры пресечения (части пятая и седьмая статьи 109 УПК Российской Федерации). Судья не позднее чем через 5 суток со дня получения ходатайства следователя принимает в установленном порядке решение либо о продлении срока содержания под стражей до момента окончания ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела, если таковое не может быть завершено в течение 30 суток, либо об отказе в удовлетворении ходатайства следователя и освобождении обвиняемого из-под стражи (часть восьмая статьи 109 УПК Российской Федерации).
Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что права граждан не нарушаются законоположениями, не устанавливающими конкретную продолжительность срока содержания обвиняемого под стражей в период его ознакомления с материалами уголовного дела, допуская возможность определения этого срока в зависимости от обстоятельств данного дела (определения от 6 июня 2003 года N 184-О, от 15 июля 2003 года N 308-О, от 23 апреля 2013 года N 548-О, от 22 апреля 2014 года N 877-О, от 7 октября 2014 года N 2162-О и др.).
3.2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации закрепляет отдельно для досудебной и судебной стадий уголовного судопроизводства различные по продолжительности сроки содержания под стражей, а потому законодательно не установлен и единый предельный срок такого содержания, притом что для судебной стадии формальных ограничений, определяющих максимальный срок содержания под стражей, не предусмотрено.
Так, на судебной стадии предельный срок содержания подсудимого под стражей не может превышать 6 месяцев; по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях суд, в чьем производстве находится дело, по истечении 6 месяцев со дня его поступления в суд вправе продлить срок содержания подсудимого под стражей, но каждый раз не более чем на 3 месяца (части вторая и третья статьи 255 УПК Российской Федерации). Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации, адресованное суду требование не реже чем через 3 месяца возвращаться к рассмотрению вопроса о наличии оснований для дальнейшего содержания подсудимого под стражей - независимо от того, имеются ли на этот счет какие-либо обращения сторон или нет, - обеспечивает судебный контроль за законностью и обоснованностью применения данной меры пресечения и ее отмену в случае, если необходимость в ней не будет доказана (Постановление от 22 марта 2005 года N 4-П; определения от 7 февраля 2013 года N 133-О, от 17 июня 2013 года N 1006-О и от 23 декабря 2014 года N 2795-О).
