КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 26 мая 2016 года N 1142-О


Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Полещук Ирины Юрьевны на нарушение ее конституционных прав статьей 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а также частью четвертой статьи 159 и частью первой статьи 201 Уголовного кодекса Российской Федерации

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д.Зорькина, судей К.В.Арановского, А.И.Бойцова, Н.С.Бондаря, Г.А.Гаджиева, Ю.М.Данилова, Л.М.Жарковой, Г.А.Жилина, С.М.Казанцева, М.И.Клеандрова, С.Д.Князева, А.Н.Кокотова, Л.О.Красавчиковой, С.П.Маврина, Н.В.Мельникова, Ю.Д.Рудкина, О.С.Хохряковой, В.Г.Ярославцева, рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданки И.Ю.Полещук к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданка И.Ю.Полещук оспаривает конституционность статьи 90 "Преюдиция" УПК Российской Федерации, а также части четвертой статьи 159 "Мошенничество" и части первой статьи 201 "Злоупотребление полномочиями" УК Российской Федерации.

Приговором суда И.Ю.Полещук была осуждена за совершение в 2009-2011 годах с использованием служебного положения мошенничества в особо крупном размере и злоупотребление полномочиями, квалифицированные соответственно по части четвертой статьи 159 и части первой статьи 201 УК Российской Федерации. При этом суд отказался проверять правомерность действий, совершенных в тот же период гражданином Ш., который по уголовному делу имел статус свидетеля, а его уголовное преследование было прекращено органами предварительного расследования. Апелляционная и кассационные жалобы были отклонены решениями вышестоящих судов.

По мнению заявительницы, статья 90 УПК Российской Федерации не соответствует статьям 6 (часть 2), 45, 46 и 52 Конституции Российской Федерации в той части, в какой она - по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, - позволяет не производить оценку действий лица, являющегося выгодоприобретателем имущества, присвоение которого инкриминировано обвиняемому, и не допускает проведения дополнительной проверки обстоятельств, установленных постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела.

Кроме того, заявительница утверждает, что статьям 19 (часть 1), 45, 46 и 52 Конституции Российской Федерации противоречат часть первая статьи 201 УК Российской Федерации - в той мере, в какой она позволяет суду произвольно толковать понятие "законные интересы организации", включая в их круг любые интересы, в том числе не упомянутые в законе, без указания точного размера причиненного преступлением вреда, и часть четвертая статьи 159 этого Кодекса - в той части, в которой она допускает признавать непосредственных участников отчуждения имущества, принимавших решения о выплате дивидендов и передаче имущества, лицами, чьим доверием злоупотребил обвиняемый, а также поскольку эта норма во взаимосвязи с пунктом 4 примечаний к статье 158 этого Кодекса не препятствует привлечению к уголовной ответственности лица, занимавшегося предпринимательской деятельностью и совершившего правомерную гражданско-правовую сделку, не обязывая учитывать гражданско-правовые обязательства и выплаты, произведенные в соответствии с пунктом 3 статьи 810 ГК Российской Федерации.

Также заявительница просит признать часть четвертую статьи 159 УК Российской Федерации не соответствующей статьям 19 (часть 1), 34 (часть 1), 37 (части 3 и 5), 45, 46 и 52 Конституции Российской Федерации, поскольку эта норма во взаимосвязи с пунктом 4 примечаний к статье 158 этого Кодекса и по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, позволяет относить к ущербу от хищения суммы, подлежащие выплате по договорам, в том числе в связи с зачетом требований, выплаченные заработную плату, дивиденды и средний заработок за период отпуска.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Согласно статье 90 УПК Российской Федерации обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, за исключением приговора, постановленного судом в соответствии со статьей 226_9, 316 или 317_7 этого Кодекса, либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки; при этом такие приговор или решение не могут предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле.

Не предполагает эта норма признания преюдициального значения решений, принятых не судом, а органами предварительного расследования.

При этом статья 252 УПК Российской Федерации, устанавливая пределы судебного разбирательства, прямо закрепляет, что судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.

Приведенные положения уголовно-процессуального закона не содержат каких-либо запретов для подсудимого защищаться от предъявленного обвинения, в том числе приводить доказательства и доводы, свидетельствующие о том, что преступление было совершено не им, а другим лицом (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2011 года N 1238-О-О и от 29 сентября 2015 года N 1978-О).

Соответственно, статья 90 УПК Российской Федерации не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявительницы в указанном в жалобе аспекте.

2.2. Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, любое преступление, а равно наказание за его совершение должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы исходя непосредственно из текста соответствующей нормы - в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, - каждый мог предвидеть уголовно-правовые последствия своих действий (бездействия) (постановления от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П и др.).

Федеральный законодатель, реализуя предоставленные ему Конституцией Российской Федерации (статья 71, пункты "в", "о") дискреционные полномочия в сфере регулирования права собственности и связанных с ним отношений по владению, пользованию и распоряжению имуществом, установил - исходя из конституционно признаваемых целей, включая защиту прав и законных интересов других лиц, и вытекающих из Конституции Российской Федерации требований справедливости, разумности и соразмерности (пропорциональности) - способы охраны собственности, в том числе от преступных посягательств, и закрепил в Уголовном кодексе Российской Федерации составы преступлений, объектом уголовно-правовой охраны от которых выступает собственность.

На достижение указанных целей направлена и статья 159 УК Российской Федерации, которая определяет мошенничество как хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. При этом под хищением, согласно пункту 1 примечаний к статье 158 УК Российской Федерации, в статьях данного Кодекса понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Нет оснований полагать, что указанные нормы содержат неопределенность в части признаков преступления (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 16 апреля 2009 года N 422-О-О, от 17 июня 2013 года N 1021-О, от 20 марта 2014 года N 588-О, от 23 декабря 2014 года N 2859-О и от 29 сентября 2015 года N 2230-О). Закрепляемые в этих нормах общие признаки мошенничества и предусмотренные в части четвертой статьи 159 УК Российской Федерации квалифицирующие признаки мошенничества подлежат установлению во взаимосвязи с положениями Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации, в том числе определяющими принцип и формы вины, основание уголовной ответственности (статьи 5, 8, 24 и 25).

При этом, как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, привлечение к уголовной ответственности за мошенничество, совершенное под прикрытием правомерной гражданско-правовой сделки, в случае, если будет доказано, что, заключая такую сделку, лицо действовало умышленно, преследуя цель хищения имущества или приобретения права на него, не исключается и на основании статьи 159 УК Российской Федерации (Постановление от 11 декабря 2014 года N 32-П; определения от 29 января 2009 года N 61-О-О, от 2 июля 2009 года N 1037-О-О, от 29 мая 2012 года N 1049-О, от 21 мая 2015 года N 1175-О и др.).

Не придается иной смысл статье 159 УК Российской Федерации и в правоприменительной практике, ориентируемой постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 года N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате", согласно которому мошенничество совершается путем обмана или злоупотребления доверием, под воздействием которых владелец имущества или иное лицо либо уполномоченный орган власти передают имущество или право на него другим лицам либо не препятствуют изъятию этого имущества или приобретению права на него другими лицами (пункт 1), в случаях, когда лицо получает чужое имущество или приобретает право на него, не намереваясь при этом исполнять обязательства, связанные с условиями передачи ему указанного имущества или права, в результате чего потерпевшему причиняется материальный ущерб, содеянное следует квалифицировать как мошенничество, если умысел, направленный на хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, возник у лица до получения чужого имущества или права на него (абзац первый пункта 5).

Соответственно, часть четвертая статьи 159 УК Российской Федерации не содержит неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать общественную опасность и противоправность своего деяния, а также предвидеть наступление ответственности за его совершение.

2.3. В части первой статьи 201 УК Российской Федерации установлена уголовная ответственность за использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства.

Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации, требования, предъявляемые к качеству уголовного закона, не означают, что при формулировании его предписаний не могут использоваться оценочные или общепринятые понятия (категории), позволяющие учесть необходимость эффективного применения уголовно-правовых запретов к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций (определения от 4 декабря 2003 года N 441-О, от 15 апреля 2008 года N 260-О-О, от 2 апреля 2009 года N 484-О-П, от 25 ноября 2010 года N 1561-О-О, от 21 апреля 2011 года N 572-О-О, от 5 марта 2013 года N 323-О, от 23 апреля 2015 года N 867-О и др.).

В тех случаях, когда лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации, используют свои полномочия вопреки законным интересам коммерческой или иной организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, они подлежат ответственности по статье 201 УК Российской Федерации, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества и государства (абзац четвертый пункта 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 октября 2009 года N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий").

Оценка же причинения вреда, а также степени его существенности в каждом случае производится судами общей юрисдикции с учетом фактических обстоятельств конкретного дела и к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она закреплена статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не относится.

Таким образом, жалоба И.Ю.Полещук, как не отвечающая критерию допустимости, закрепленному в Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Полещук Ирины Юрьевны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.Зорькин

Электронный текст документа

подготовлен АО "Кодекс" и сверен по:

рассылка