КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 24 марта 2005 года N 146-О


Об отказе в принятии к рассмотрению ходатайства Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июля 2004 года N 251-О

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д.Зорькина, судей Н.С.Бондаря, Г.А.Гаджиева, Ю.М.Данилова, Л.М.Жарковой, Г.А.Жилина, С.М.Казанцева, М.И.Клеандрова, А.Л.Кононова, Л.О.Красавчиковой, С.П.Маврина, Н.В.Мельникова, Ю.Д.Рудкина, Н.В.Селезнева, А.Я.Сливы, О.С.Хохряковой, Б.С.Эбзеева, В.Г.Ярославцева, рассмотрев в пленарном заседании ходатайство Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации,

установил:

1. В Конституционный Суд Российской Федерации обратился Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации с ходатайством об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июля 2004 года N 251-О об отказе в принятии к рассмотрению его жалобы на нарушение конституционных прав граждан А.Ф.Яковенко и А.Ю.Исмайлова соответственно пунктом 1 статьи 86 УПК РСФСР и пунктом 1 части третьей статьи 81 УПК Российской Федерации, а также жалобы гражданина В.К.Кузьмина на нарушение его конституционных прав статьей 81 УПК Российской Федерации.

Данным Определением указанные жалобы были признаны не отвечающими требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми обращение в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимым, и на этом основании в их принятии к рассмотрению было отказано. Заявитель считает данное решение неопределенным и не согласующимся с ранее сформулированными Конституционным Судом Российской Федерации правовыми позициями по вопросам конституционности законодательных норм, ограничивающих право собственности на законно приобретенное гражданами имущество, в связи с чем, по его мнению, необходимо истолкование содержания и смысла мотивировочной и резолютивной частей названного Определения.

2. По смыслу статьи 83 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" официальное разъяснение решения Конституционного Суда Российской Федерации дается Конституционным Судом Российской Федерации в пределах содержания разъясняемого решения и не должно являться простым его воспроизведением или сводиться к пересмотру сделанных Конституционным Судом Российской Федерации в этом решении выводов.

Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, ходатайствуя об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июля 2004 года N 251-О и ссылаясь при этом на неопределенность содержащихся в нем положений и их несогласованность с ранее выраженными правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации, фактически выражает несогласие с самими названными положениями.

Приводимые заявителем в обоснование своей позиции доводы относительно конституционного характера права собственности на имущество, материально-правовой природы конфискации принадлежащего собственнику на законных основаниях имущества, обусловливающей недопустимость ее применения в уголовном судопроизводстве иначе как в форме предусмотренного уголовным законом вида уголовного наказания; невозможности подмены нормами уголовно-процессуального закона положений уголовного законодательства, касающихся справедливости наказания, его соразмерности характеру и степени общественной опасности преступления и личности виновного; недопустимости установления в уголовно-процессуальном законе внесудебного порядка конфискации имущества в полном объеме были проанализированы Конституционным Судом Российской Федерации при вынесении Определения от 8 июля 2004 года N 251-О. При этом Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу о том, что само по себе исключение конфискации имущества как вида наказания из Уголовного кодекса Российской Федерации не может расцениваться как препятствие для сохранения в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации института конфискации имущества, признанного вещественным доказательством по уголовному делу; предусматриваемое пунктом 1 части третьей статьи 81 УПК Российской Федерации как нормой самостоятельной отрасли - уголовно-процессуального законодательства, имеющей собственный предмет правового регулирования - институт вещественных доказательств в уголовном судопроизводстве, принудительное прекращение права собственности на имущество в форме конфискации орудий преступления, признанных вещественными доказательствами по уголовному делу, не подменяет собой нормы уголовного закона, которыми и только которыми могут устанавливаться виды уголовного наказания, включая такой его вид, как конфискация имущества.

К такому выводу Конституционный Суд Российской Федерации пришел на основании анализа нормы, содержащейся в пункте 1 части третьей статьи 81 УПК Российской Федерации (пункте 1 статьи 86 УПК РСФСР), в системной связи с положениями норм международного права, касающимися определения юридической природы конфискации имущества в уголовном судопроизводстве, и с ранее выраженными Конституционным Судом Российской Федерации в его постановлениях от 11 марта 1998 года по делу о проверке конституционности статьи 266 Таможенного кодекса Российской Федерации, части второй статьи 85 и статьи 222 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях; от 14 мая 1999 года по делу о проверке конституционности части первой статьи 131 и части первой статьи 380 Таможенного кодекса Российской Федерации; от 27 апреля 2001 года по делу о проверке конституционности ряда положений Таможенного кодекса Российской Федерации правовыми позициями о допустимости ограничения законом права частной собственности, как не являющегося абсолютным, а также о принципиальной допустимости закрепления в федеральном законе конфискации незаконно перемещаемых через таможенную границу Российской Федерации товаров и транспортных средств, осуществляемой по решению суда независимо от установления их собственника.

Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации констатировал отсутствие неопределенности в вопросе о соответствии пункта 1 части третьей статьи 81 УПК Российской Федерации (пункта 1 статьи 86 УПК РСФСР) Конституции Российской Федерации и признал, что данная норма уголовно-процессуального закона не допускает произвольного ограничения права собственности и не нарушает конституционные права и свободы граждан, поскольку предусматривает применение по судебному решению конфискации приобщенного к уголовному делу в качестве вещественного доказательства имущества, лишь если таковое признано орудием преступления.

Вместе с тем, исходя из того, что конфискация имущества в качестве вещественного доказательства допустима лишь при подтверждении наличия законно установленных для этого оснований, Конституционный Суд Российской Федерации указал, что определение, законно или незаконно перемещались через таможенную границу валютные средства и подпадают ли эти средства в конкретном случае под признаки орудия преступления - вещественного доказательства, подлежащего по решению суда уголовно-процессуальной конфискации, относится к сфере применения закона и находится в связи с этим в ведении судов общей юрисдикции, осуществляющих правосудие по рассматриваемым ими уголовным делам на основе исследования фактических обстоятельств. Законность и обоснованность судебных решений по вопросу о конфискации указанных вещественных доказательств проверяется не в конституционном, а в уголовном судопроизводстве, а единообразие судебной практики применения этой уголовно-процессуальной меры может и должно обеспечиваться в соответствии со статьей 126 Конституции Российской Федерации Верховным Судом Российской Федерации.

Поскольку выводы, сделанные Конституционным Судом Российской Федерации в пределах его компетенции в Определении от 8 июля 2004 года N 251-О, носят конкретный характер, необходимости в их дополнительном истолковании и разъяснении не имеется.

Исходя из изложенного и руководствуясь частью первой статьи 79 и статьей 83 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению ходатайства Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данному ходатайству окончательно и обжалованию не подлежит.