СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ МУРМАНСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 20 декабря 2021 года Дело N 22-1597/2021

Судебная коллегия по уголовным делам Мурманского областного суда в составе

председательствующего Артамонова М.Г.,

судей Алексеевой И.В., Вахрамеева Д.Ф.,

при секретаре судебного заседания Танановой Е.В.,

с участием прокурора Смирновой М.Н.,

потерпевшей К. её представителя - адвоката Баженовой Н.Ю.,

осуждённого С.., его защитника - адвоката Сивкова Д.Е.,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе осуждённого С. на приговор Оленегорского городского суда Мурманской области от 17 августа 2021 года, которым

С., ***, судимый:

13 сентября 2016 года *** по ч.1 ст.111 УК РФ к 02 годам 06 месяцам лишения свободы, условно с испытательным сроком 02 года 06 месяцев,

18 мая 2018 года *** по ч.1 ст.112, п."з" ч.2 ст.112 УК РФ, на основании ч.2 ст.69, ст.70 УК РФ (с учётом приговора от 13 сентября 2016 года) - к 05 годам лишения свободы. 22 марта 2019 года неотбытая часть наказания заменена на 02 года 04 месяца 29 дней принудительных работ с удержанием в доход государства 10 % из заработной платы осуждённого. 18 февраля 2020 года освобождён условно-досрочно на 01 год 06 месяцев 14 дней,

осуждён по ч.1 ст.105 УК РФ к 12 годам лишения свободы, на основании ст.70 УК РФ (с учётом приговора от 18 мая 2018 года) к 13 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, с ограничением свободы на срок 01 год 10 месяцев с возложением на осуждённого перечисленных в приговоре ограничений.

Заслушав доклад судьи Алексеевой И.В., выступления осуждённого С.., посредством видеоконференц-связи, защитника - адвоката Сивкова Д.Е., поддержавших доводы жалобы, а также прокурора Смирновой М.Н., потерпевшей К. представителя потерпевшей Баженовой Н.Ю., возражавших против удовлетворения жалобы, судебная коллегия

установила:

С.. признан виновным и осуждён за совершение убийства П. то есть - умышленное причинение смерти другому человеку.

Преступление, как установил суд, совершено С. _ _ на территории г.Оленегорска Мурманской области, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осуждённый С.. выражает несогласие с приговором суда.

Так, в части назначенного наказания ссылается на его чрезмерную суровость, а также на отсутствие мотивов и оснований для назначения дополнительного наказания в виде ограничения свободы.

Указывает, что судом не дана всесторонняя и объективная оценка его личности, а также его поведению до и после совершения инкриминируемого деяния, в частности, тем обстоятельствам, что после конфликта с погибшей он остался на месте, не скрывался, предпринял меры к вызову скорой помощи, сам пытался оказать помощь П. выдал сотрудникам полиции орудие преступления и сообщил о конфликте, произошедшем с погибшей, которой он нанёс телесные повреждения; написал явку с повинной, чистосердечно признался в содеянном и активно способствовал раскрытию преступления; в ходе судебного разбирательства публично извинился перед родственниками погибшей, а также принёс им письменные извинения, возместил затраты на погребение, выполнил иные действия по заглаживанию вреда; до совершения преступления помогал П. материально. Полагает, что указанные обстоятельства, являющиеся смягчающими, позволяли суду первой инстанции применить при назначении наказания положения ч.3 ст.68 УК РФ.

Обращает внимание на положительные и удовлетворительные характеристики по месту предыдущего отбывания наказания, по месту содержания под стражей, по месту жительства, по месту работы; на занятие благотворительностью, на искреннее раскаяние в содеянном; на наличие беспрерывного трудового стажа; на наличие жилья в собственности; на отсутствие отрицательных характеристик; на наличие заболевания, подтверждённого медицинскими документами, представленными суду апелляционной инстанции.

Просит в соответствии с п."з" ч.1 ст.61 УК РФ учесть в качестве смягчающего наказание обстоятельства совершение преступления в силу тяжёлого стечения обстоятельств, обусловленного тяжким оскорблением со стороны погибшей, к которой он испытывал искренние чувства. Полагает, что аморальность поведения погибшей, изменившей ему с его братом и цинично признавшейся в этом, явилась причиной к началу конфликта между ними и совершению им преступления.

Полагает, что вышеуказанные обстоятельства в своей совокупности позволяли суду назначить менее строгое наказание.

Считает, что отсутствие в приговоре ссылки на применение ст.60 УК РФ, свидетельствует о том, что суд не руководствовался нормами общей части УК РФ при назначении ему наказания.

Помимо этого, считает, что судом неверно интерпретирована его позиция относительно предъявленного обвинения, поскольку виновности в содеянном он не отрицал, признал вину частично, однако не согласен с квалификацией его действий.

Полагает, что выводы суда, изложенные в приговоре, не подтверждаются доказательствами, исследованными в ходе судебного разбирательства.

Считает, что сам по себе факт наступивших последствий в виде смерти П. не свидетельствует о наличии у него косвенного умысла на причинение ей смерти; нанесение погибшей 5 ударов, установленных судом, не подтверждается доказательствами, исследованными судом первой инстанции.

Полагает, что рана в левой височной области П. якобы состоящая в причинно-следственной связи со смертью, могла образоваться лишь ввиду случайной небрежности либо легкомыслия, поскольку события происходили в ночное время на неосвещённой лестничной площадке, П. лежала лицом вниз, её голову закрывал капюшон, кроме того, он в ответ на её оскорбления, желая испортить пуховик, перехватил нож из её рук, что подтверждается выводами эксперта, проводившего ситуационное исследование обстоятельств совершённого преступления.

Считает, что о том, что погибшая первой взяла в руки нож, свидетельствуют выводы эксперта о наличии на левой стороне рукоятки ножа эпителий П. Он же, перехватив нож, имел умысел на порчу пуховика, приобретённого им погибшей, в ответ на её признание в измене. Полагает, что приведённые обстоятельства подтверждаются всеми доказательствами, исследованными судом первой инстанции, в том числе, противоречивым заключением эксперта N 64 (экспертиза трупа), что и доказывает, что сила травматического воздействия ударов по пуховику, не могла превосходить толщину кожно-мышечного лоскута в левой височной области и пороговую сопротивляемость, установленной в ходе судебного разбирательства 9-миллиметровой толщины височной кости.

Обращает внимание на несоответствие протокола судебного заседания его аудиозаписи в части показаний фельдшера Б. потерпевшей К. эксперта Я. при этом, полагает, что рассмотренные судом первой инстанции его замечания на протокол судебного заседания, не восполнили недостатки протокола.

Высказывает сомнения в правильности установления экспертом, проводившим исследование трупа, причины смерти П.., в связи с чем, оспаривает допустимый характер экспертного заключения N 64 от 30 ноября 2020 года, ссылаясь на наличие ряда существенных противоречий и нарушений норм УПК РФ, допущенных при её проведении. Обращает внимание на то, что сторона защиты на стадии судебного следствия ходатайствовала о проведении повторной судебно-медицинской экспертизы, в чём судом было, по его мнению, необоснованно отказано. Считает, что эксперт, вопреки требованиям ст.199 УПК РФ, вступила в правоотношения со следователем, получив от него постановление о назначении экспертного исследования, а не от руководителя экспертного учреждения. Кроме того, по его мнению, эксперт самостоятельно собирала материалы для исследования, а именно: часть одежды представлена отдельно без постановления следователя и уведомления эксперта. В нарушение требований ч.3 ст.204 УПК РФ, к заключению не приложено фото, подтверждающее травматизацию височной кости.

Указывает, что судом не были устранены неясности и неполнота, установленные при исследовании заключений экспертов N 64 от 30 ноября 2020 года (экспертиза трупа) и N 98к/21 от 15 марта 2021 года, выразившиеся в одновременном указании на повреждение вещества головного мозга и на целостность костей черепа; в служебном подлоге относительно установления направления раневого канала; в противоречиях относительно времени установления смерти; в непредставлении на экспертизу медицинской карты погибшей; в сообщении экспертом М. ложной информации об изъятии лоскутов кожи для исследования; в неполном описании внутренних органов погибшей; в противоречивом указании толщины орудия травмы, длины раневого канала. Также полагает, что в экспертном заключении N 64 от 30 ноября 2020 года не отражено использование отдельных методик, например, эндоскопа для определения глубины раневого канала. В связи с изложенным, считает, что суд первой инстанции необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства о назначении дополнительной комплексной экспертизы на предмет установления причины смерти П. просит это судебное решение отменить, назначить экспертизу, либо вернуть дело на новое рассмотрение.

Полагает, что смерть П. могла наступить из-за наличия у неё сердечно-сосудистого заболевания, что подтверждается показаниями потерпевшей о зафиксированном низком давлении у погибшей незадолго до гибели, сопряжённого с падением и ударением головой о бетонную поверхность лестницы в подъезде, либо - из-за некачественного оказания П. медицинской помощи прибывшими на место происшествия фельдшерами.

Считает, что в ходе судебного разбирательства председательствующим нарушались гарантированные уголовно-процессуальным законодательством права обеих сторон процесса, его право на общение с защитником, поскольку ему не был разрешён телефонный звонок адвокату.

Полагает, что судом первой инстанции был нарушен принцип непосредственности исследования доказательств, поскольку в приговоре приведены противоречивые показания фельдшеров Б. и Х относительно характера проводимых реанимационных мероприятий; не отражены показания сотрудников полиции, прибывших на место происшествия, о том, что он придерживал П. оказывая ей помощь, сам вызвал скорую помощь, и когда его уводили, просил сотрудника полиции Т. уточнить по поводу скорейшего приезда медиков; не приведены показания эксперта Я.. о происхождении кровоподтёков на лице С. подтверждающие его показания о том, что она падала лицом на бетонную площадку; искажён смысл заключения эксперта N 43/21-МКО (ситуационная экспертиза) относительно возможности образования раны у потерпевшей в левой височной области.

Одновременно с итоговым судебным решением обжалует судебные постановления об отказе в удовлетворении его ходатайства о назначении дополнительной комплексной независимой психолого-психиатрической экспертизы в другом регионе, об отказе в удовлетворении его ходатайства о признании амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы N 43 от 19 февраля 2021 года, произведённой в стационарной психиатрической больнице, недопустимым доказательством по основаниям, изложенным стороной защиты в ходе судебного разбирательства.

Просит приговор отменить, направить уголовное дело на новое рассмотрение, а в случае, если суд не найдёт оснований для отмены приговора, содеянное им квалифицировать по фактически наступившим последствиям: по ч.1 ст.109 УК РФ и п."в" ч.2 ст.115 УК РФ, либо по факту уничтожения чужого имущества, повлекшего смерть по неосторожности, - по ч.2 ст.167 УК РФ, снизив размер назначенного ему наказания.

В возражениях на апелляционную жалобу потерпевшая К. считает приговор суда законным, обоснованным и справедливым. Возражает по доводам апелляционной жалобы осуждённого, полагая их надуманными, несостоятельными и не влекущими отмену принятого решения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений на неё, судебная коллегия приходит к выводу об изменении приговора в связи с допущенными судом первой инстанции противоречиями, неправильным применением уголовного закона, несправедливостью приговора на основании пп.1, 3, 4 ст.389.15, ст.ст.389.16, 389.18 УПК РФ.

Несмотря на установленные судебной коллегией нарушения, расследование уголовного дела проведено в рамках установленной законом процедуры, с соблюдением прав всех участников уголовного судопроизводства.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, судебное разбирательство по делу проведено с достаточной полнотой, объективностью, с соблюдением принципов состязательности и равенства сторон, в соответствии с установленной процедурой судопроизводства, с учётом положений ст.252 УПК РФ.

Как следует из протокола судебного заседания, нарушения процессуальных прав участников процесса судом допущено не было, стороны не были ограничены при представлении суду своих доказательств, не были лишены возможности делать заявления, задавать вопросы допрашиваемым лицам, заявлять ходатайства, все ходатайства рассмотрены судом с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства.

Вопреки доводам жалобы, в протоколе судебного заседания, в соответствии с требованиями ст.259 УПК РФ, достаточно подробно и достоверно отражены все юридически значимые обстоятельства, относящиеся к существу дела.

С учётом отдалённости расположения следственного изолятора, где содержится под стражей осуждённый С. отсутствуют основания полагать, что при ознакомлении осуждённого с протоколом судебного заседания были существенно нарушены процессуальные сроки, предусмотренные ч.7 ст.259 УПК РФ.

Замечания осуждённого С. на протокол судебного заседания рассмотрены председательствующим в соответствии с требованиями ст.260 УПК РФ, правильность замечаний удостоверена частично, в той части, в какой они нашли своё подтверждение (т.6 л.д.166-167).

Доводы жалобы осуждённого о нарушении права на защиту не нашли своего объективного подтверждения. Как установлено, на всех этапах предварительного следствия и судебного разбирательства С. был обеспечен защитой. Осуществлявшая защиту осуждённого по соглашению адвокат Зырина Г.С., в связи с невозможностью участвовать в судебных заседаниях, была заменена в порядке, предусмотренном ст.50 УПК РФ. При этом, осуждённому предоставлялась возможность самостоятельно пригласить защитника по соглашению, однако, поскольку этого сделано не было, защиту С. продолжили осуществлять адвокаты Колесникова Е.Ф., а затем Молочева М.Н., участвовавшие по назначению суда, после предварительного ознакомления с материалами уголовного дела. Не разрешение председательствующим С. содержащемуся под стражей, телефонных разговоров с защитником в условиях, исключающих конфиденциальность, не может свидетельствовать о нарушении права на защиту, поскольку непосредственно в здании суда первой инстанции отсутствовали препятствия для общения осуждённого со своим защитником.

Постановленный судом приговор соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, предъявляемым к его содержанию. Выводы суда, изложенные в описательно-мотивировочной части приговора, основаны на тех доказательствах, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании. В приговоре отражены обстоятельства, подлежащие доказыванию согласно ст.73 УПК РФ, проанализированы подтверждающие их доказательства, получившие надлежащую оценку с приведением её мотивов, разрешены иные вопросы, имеющие отношение к данному уголовному делу, из числа, предусмотренных ст.299 УПК РФ.

Выводы суда о виновности С. в совершении преступления подтверждаются достаточной совокупностью доказательств, подробно приведённых в приговоре.

При этом, вопреки доводам жалобы, судом первой инстанции верно отражено отношение к предъявленному обвинению С. в ходе судебного разбирательства не признавшего своей вины в совершении убийства, выдвигавшего версии наступления смерти П.. по причине некачественного оказания медицинской помощи, наличия сердечно-сосудистого заболевания, а не в результате его действий.

Из показаний С. данных в период предварительного расследования в качестве подозреваемого и обвиняемого, оглашённых в порядке ст.276 УПК РФ, следует, что 29 ноября 2020 года, находясь в состоянии алкогольного опьянения, в подъезде дома, где проживала его сожительница П. в ходе ссоры с последней, возникшей на почве ревности, он нанёс ей несколько ударов лезвием находившегося при нём ножа в область шеи и головы. В момент нанесения ударов П. лежала на полу лицом вниз, её голову накрывал капюшон пуховика. Увидев кровь на полу, на лице П. он стал звать соседей, попросил, чтобы те вызвали скорую помощь, сам также пытался вызвать скорую помощь, однако смог дозвониться в службу такси, диспетчера которой попросил помочь вызвать медиков. Прибывшим на место сотрудникам полиции сообщил о произошедшем, выдал орудие преступления (т.3 л.д.86-93, 125-129).

Указанные показания С. полностью согласуются с содержанием написанного им чистосердечного признания (т.1 л.д.60), с показаниями, данными в ходе проверки показаний на месте, об обстоятельствах совершения преступления, характере и механизме причинения телесных повреждений П. об орудии преступления (т.3 л.д.111-120).

Из показаний свидетелей Б. и Ч. следует, что около 22 часов 29 ноября 2020 года С.. постучал в дверь их квартиры, на лестничной площадке между 3 и 4 этажами они увидели С. с окровавленной головой и сидящего с ней рядом С. пояснявшего, что он ударил П. ножом из-за ревности.

Из показаний сотрудников полиции И. и Т. следует, что 29 ноября 2020 года по указанию дежурного они прибыли по адресу: ... В четвёртом подъезде между 3 и 4 этажами они обнаружили женщину без сознания, голова которой была в крови, рядом с ней находились двое мужчин, один из которых С. выявлявший признаки алкогольного опьянения, пояснил, что это он нанёс женщине удар ножом в шею. Нож С. достал из кармана своей куртки и бросил на пол лестничной площадки.

Впоследствии нож был изъят в ходе осмотра места происшествия (т.1 л.д.26-45), при осмотре зафиксированы его характерные особенности (т.3 л.д.1-8), а заключением эксперта N 1886э от 10 февраля 2021 года на клинке и рукоятке ножа обнаружена кровь и клетки эпителия, которые произошли от П. при этом кровь и клетки эпителия, обнаруженные на левой стороне рукоятки ножа, могли произойти и от П. (т.2 л.д.72-79).

Из показаний фельдшеров скорой медицинской помощи Х. и Б.. следует, что 29 ноября 2020 года приехав по вызову по адресу: ... они обнаружили П. у которой на момент их прибытия отсутствовало дыхание, пульс и артериальное давление, что свидетельствовало о её клинической смерти. Реанимационные мероприятия, проведённые ими, не восстановили жизненные функции П. была констатирована её смерть.

При этом, согласно карте вызова скорой помощи, медики прибыли на место происшествия, получив сообщение от диспетчера такси (т.3 л.д.42).

Из показаний брата осуждённого - С следует, что 22 ноября 2020 года после совместного распития спиртных напитков, С поссорился со своей сожительницей П. выгнал её, потом стал конфликтовать с ним, он тоже ушёл. Когда в тот же день он находился в гостях у П. туда пришёл его брат, который стал применять в отношении него и П.. физическую силу, в связи с чем, они давали объяснения в отделе полиции. Более с П. он не виделся, близких отношений между ними никогда не было.

Согласно заключениям экспертов N 64 от 30 ноября 2020 года (т.1 л.д.227-238), N 425/20-МКО от 17 декабря 2020 года (т.3 л.д.4-6), N 44/21-МКО от 10 марта 2021 года (т.3 л.д.110-115) и N 98к/21 от 15 марта 2021 года (т.2 л.д.177-185) причиной смерти П. явилась открытая черепно-мозговая травма - комплексное телесное повреждение, включающее в себя колото-резаную рану левой височной области, проникающую в полость черепа, с повреждением твёрдой мозговой оболочки и образованием травматической, левосторонней, лобно-височно-теменной, острой субдуральной гематомы, с повреждением вещества головного мозга. Открытая черепно-мозговая травма образовалась вследствие однократного травматического воздействия на область головы (левую височную часть) плоского однолезвийного колюще-режущего орудия, которым мог быть нож, изъятый в ходе осмотра места происшествия. Открытая черепно-мозговая травма оценивается, как причинившая тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, находится в прямой причинно-следственной связи со смертью П.

Кроме того, установлены сопутствующие травмы, не способствовавшие наступлению смерти: колото-резаная рана области задней поверхности шеи, две колото-резаные раны левой надбровной области, рана в области левого запястья, сопровождающиеся повреждением кожи и подкожной клетчатки. Указанные раны оцениваются, как причинившие лёгкий вред здоровью, образовались от четырёх воздействий предмета, обладающего режущими, либо колюще-режущими свойствами. Таким предметом мог быть нож, изъятый в ходе осмотра места происшествия.

Осмотром пуховика, находившегося на П. в момент причинения ей телесных повреждений, зафиксировано наличие порезов с внутренней и наружной стороны капюшона (т.3 л.д.43-61).

Экспертом, проводившим ситуационное исследование (заключение эксперта N 43/21-МКО от 19 марта 2021 года), при сравнении объективных судебно-медицинских данных с условиями причинения телесных повреждений П. которые продемонстрировал С при проверке показаний на месте, выявлены соответствия по виду и орудию травмы, по характеру и механизму повреждения, направлению ударного воздействия и ходу раневого канала. Эксперт не исключил возможность образования колото-резаных повреждений в области задней поверхности шеи при продемонстрированных осуждённым условиях. Кроме того, если в момент нанесения ударов клинком ножа голова П. была повёрнута влево, нельзя исключить возможность образования колото-резаных ран в области левого надбровья и левой височной области при продемонстрированных осуждённым условиях (т.2 л.д.198-206).