СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ СУДА ЧУКОТСКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 14 сентября 2021 года Дело N 22-99/2021
Судебная коллегия по уголовным делам суда Чукотского автономного округа в составе
председательствующего судьи Трушкова А.И.,
судей Малова Д.В., Принцева С.А.
при секретаре Бондаревой Н.Г.,
с участием
прокурора Гуляева Н.В.,
осуждённого Салагаева Т.Н. в режиме видеоконференц-связи,
его защитника - адвоката Федорова А.А.
рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осуждённого Салагаева Т.Н. и его защитника адвоката Кузнецова Ф.А., апелляционной жалобе представителя потерпевшего адвоката Андрианова В.Ю., апелляционному представлению государственного обвинителя Буркута Я.В. на приговор Билибинского районного суда Чукотского автономного округа от 01 июня 2021 года, которым
Салагаев Тамерлан Николаевич, <дата> года рождения, уроженец <адрес>, гражданин РФ, имеющий среднее специальное образование, в зарегистрированном браке не состоящий, имеющий на иждивении малолетнего ребёнка, зарегистрированный по месту жительства по адресу: <адрес>, фактически проживающий по адресу: <адрес>, работающий старшим инструктором по вождению <данные изъяты>", военнообязанный, несудимый,
осуждён по части 1 статьи 111 УК РФ к 3 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года 6 месяцев и с возложением на осуждённого предусмотренных частью 5 статьи 73 УК РФ определённых обязанностей;
в приговоре разрешены вопросы оставления без изменения меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, о вещественных доказательствах по делу, о взыскании в доход федерального бюджета сумм процессуальных издержек, о сохранении меры процессуального принуждения в виде ареста на принадлежащий осуждённому автомобиль до исполнения приговора в части гражданского иска, частично удовлетворено исковое заявление потерпевшего и с осуждённого в пользу потерпевшего взысканы 299917 рублей в счёт возмещения имущественного вреда и 500 тысяч рублей в счёт компенсации морального вреда.
Заслушав доклад судьи Трушкова А.И., изложившего содержание приговора суда, доводы апелляционных жалоб и апелляционного представления, мнение прокурора Гуляева Н.В., поддержавшего апелляционное представление, но просившего приговор суда отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение, возражавшего против удовлетворения апелляционных жалоб, осуждённого Салагаева Т.Н. и его защитника - адвоката Федорова А.А., поддержавших апелляционные жалобы осуждённого и его защитника, судебная коллегия
установила:
Приговором Билибинского районного суда от 01 июня 2021 года Салагаев осуждён за умышленное причинение в период с 04 часов до 05 часов 51 минуты 03 августа 2019 года около <адрес> путём нанесения Г.Д.С. в целях причинения тяжкого вреда здоровью не менее двух ударов кулаками в область головы и шеи потерпевшего закрытой черепно-мозговой травмы, относящейся к категории тяжкого вреда здоровью по признаку опасности для жизни. Мотивом деяния признана личная неприязнь, явившаяся результатом противоправного поведения в указанное время потерпевшего Г.Д.С., выразившемся в имевших место в районе <адрес> угрозе Салагаеву убийством, нанесении не менее двух ударов рукой Салагаеву в область головы, а также непосредственно перед нанесением ударов Салагаевым, вызвавшего Г.Д.С. уединиться для реализации ранее возникшего умысла на причинение тяжкого вреда здоровью, - в повторной угрозе ему убийством и попытке нанести удар камнем сзади по голове Салагаева около <адрес>.
Обстоятельства совершения осуждённым преступления подробно изложены в приговоре суда (т.9 л.д.4).
В апелляционной жалобе осуждённый Салагаев просит приговор суда отменить в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела и оправдать в связи с тем, что в момент причинения Г.Д.С. телесных повреждений он действовал в состоянии необходимой обороны (т.9 л.д.32-36).
В обоснование апелляционной жалобы осуждённый указал, что отсутствуют доказательства о наличии и возникновении у осуждённого умысла на совершение преступления, но присутствуют доказательства об отсутствии у осуждённого умысла на причинение потерпевшему телесных повреждений до попытки потерпевшего нанести удар камнем сзади по голове Салагаева, в подтверждение чего осуждённым приведены свои показания, показания свидетелей К.Д.А., Ш.С.И., А.Д.А., Б.А.О., содержание признанной по делу вещественным доказательством аудиозаписи разговора между Салагаевым и Г.Д.С., данные характеристик, которым суд не дал должной оценки.
Осуждённый отметил необоснованность вывода суда о том, что на момент нанесения осуждённым ударов потерпевшему Г.Д.С. угроза нападения последнего и причинения с его стороны Салагаеву серьёзных телесных повреждений отпала, поскольку носила вполне реальный характер: когда камень из рук Г.Д.С. выпал, он не отказался от желания нанести Салагаеву камнем удар по голове и причинить ему телесные повреждения.
В апелляционной жалобе защитник осуждённого адвокат Кузнецов Ф.А. просит приговор суда отменить и оправдать подзащитного, который, по мнению автора жалобы, находился в состоянии необходимой обороны (т.9 л.д.39-45).
В обоснование жалобы защитник Кузнецов указал на необоснованность вывода суда первой инстанции о том, что конфликт между Г.Д.С. и Салагаевым незадолго до причинения последним потерпевшему закрытой черепно-мозговой травмы свидетельствует о наличии у Салагаева прямого умысла на причинение вреда здоровью потерпевшего, поскольку он противоречит как показаниям осуждённого, так и показаниям свидетелей К.Д.А., Ш.С.И., А.Д.А., Б.А.О., сведениям аудиозаписи разговора между Салагаевым и отцом потерпевшего 09 августа 2019 года о поведении Салагаева и Г.Д.С. после их конфликта и перед происшествием.
Защитник Кузнецов заявил о необоснованности вывода суда первой инстанции о ненахождении Салагаева в состоянии необходимой обороны в момент причинения Г.Д.С. вреда здоровью, что следует из того, что суд не учёл применение Г.Д.С. камня как оружия нападения на Салагаева, попытку Г.Д.С. причинить вред здоровью Салагаева, создающую реальную угрозу для жизни, внезапность нападения, физическое и психологическое состояние нападавшего, неоконченность нападения на Салагаева. Отметил необоснованность вывода суда об осознании Салагаевым в момент происшествия отсутствия для него со стороны Г.Д.С. явной угрозы применения насилия, опасного для жизни и здоровья; необоснованность вывода суда об ограничении должного поведения Салагаева по предотвращению конфликта менее серьёзными мерами (о возможности предотвратить конфликт путём толчка, пинка, борьбы, зова на помощь); необоснованность вывода суда первой инстанции о том, что характер и локализация телесных повреждений потерпевшего не свидетельствует о самообороне Салагаева, а действия последнего не соответствовали характеру и степени общественной опасности посягательства со стороны Г.Д.С..
Защитник Кузнецов в апелляционной жалобе выразил несогласие с определением суда первой инстанции об отказе в проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы по выяснению вопроса о влиянии телесных повреждений, причинённых Г.Д.С. в 2014 году, на получение телесных повреждений при исследуемых событиях.
В апелляционном представлении государственный обвинитель просит приговор суда изменить, заменив в приговоре указание суда на совершение преступных действий с целью причинения тяжкого вреда здоровью указанием на причинение вреда здоровью и дополнив описательно-мотивировочную часть приговора утверждением о неверности толкования закона стороной защиты по вопросу возможности применения статьи 73 УК РФ при отсутствии признания вины подсудимым (т.9 л.д.46-47).
В обоснование апелляционного представления государственный обвинитель указал, что фактические обстоятельства дела и дальнейшее поведение осуждённого свидетельствуют об отсутствии у Салагаева прямого умысла на причинение именно тяжкого вреда здоровью при наличии неконкретизированного умысла на причинение вреда здоровью; кроме того, судом не рассмотрен довод представителя потерпевшего о невозможности применения условного осуждения ввиду отсутствия признания вины.
В апелляционной жалобе представитель потерпевшего адвокат Андрианов В.Ю. просит приговор суда изменить, исключив из приговора указание на смягчающие Салагаеву наказание обстоятельства - обстоятельства активного способствования расследованию преступления, противоправности поведения потерпевшего Г.Д.С., наличия у виновного малолетнего ребёнка, а также исключив применение положений статьи 73 УК РФ об условном осуждении и исключив из описательно-мотивировочной части приговора описание обстоятельств, характеризующих противоправность поведения потерпевшего.
В обоснование жалобы представитель потерпевшего Андрианов указал на невыполнения судом требований статей 2, 6, 43 УК РФ, на неправильное определение судом характера общественной опасности преступления, неправильное признание наличия перечисленных выше смягчающих наказание обстоятельств, неподтверждение факта отцовства и наличия у осуждённого малолетнего ребёнка; выразил несогласие с выводами суда о противоправности поведения потерпевшего Г.Д.С. перед совершением Салагаевым преступления в связи с отсутствием угрозы камнем Салагаеву со стороны Г.Д.С.; указал на подтверждённость избиения Салагаевым потерпевшего Г.Д.С. из личной неприязни.
В судебном заседании суда апелляционной инстанции осуждённый и его защитник поддержали апелляционные жалобы осуждённого Салагаева и защитника Кузнецова, государственный обвинитель возражал против удовлетворения апелляционных жалоб, в итоге поддержал апелляционное представление, но с иным выводом, полагая, что обжалуемый приговор суда подлежит отмене, а дело - передаче на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции.
Изучив материалы уголовного дела, оценив доводы сторон, апелляционных жалоб и апелляционного представления, судебная коллегия приходит к выводу о частичной обоснованности апелляционных жалоб и представления и о наличии предусмотренных законом оснований изменения обжалуемого приговора суда в связи со следующим.
Вина Салагаева в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 111 УК РФ, всецело подтверждена исследованными в судебном заседании доказательствами, приведёнными в обжалуемом приговоре суда, им в основном дана должная оценка в приговоре. Квалификация действий осуждённого Салагаева в отношении потерпевшего Г.Д.С. по части 1 статьи 111 УК РФ является правильной и в приговоре мотивирована, судебные ошибки относительно начала, длительности формирования умысла на совершение преступления и вида умысла не влекут изменения правовой оценки деяния.
Довод апелляционных жалоб осуждённого Салагаева и его защитника адвоката Кузнецова об отсутствии у осуждённого умысла на причинение потерпевшему телесных повреждений до попытки потерпевшего нанести удар камнем сзади по голове Салагаева заслуживает внимания.
Так, в обжалуемом приговоре суда не мотивировано, почему судом в качестве установленных приняты обстоятельства возникновения у Салагаева умысла на причинение тяжкого вреда здоровью Г.Д.С. задолго до причинения последнему вреда здоровью - при первом конфликте, когда Г.Д.С. угрожал Салагаеву убийством, нанёс последнему не менее двух ударов рукой в область головы, а также мотивы предложения Салагаева Г.Д.С. отойти и поговорить наедине, которое Салагаев сделал для реализации, по мнению суда, задуманного причинения тяжкого вреда здоровью Г.Д.С..
Сами по себе обстоятельства противоправного поведения Г.Д.С. в отношении Салагаева при первом конфликте (конфликте в районе <адрес>), подтверждённые материалами уголовного дела, не тождественны возникновению у Салагаева умысла на преступление, поскольку могут объяснить лишь причину такого возникновения при свершившемся рождении умысла, при этом последнее не подтверждено. Указание о мотивах предложения Салагаева Г.Д.С. отойти и поговорить наедине, изложенное в обжалуемом приговоре, также не основано на доказательствах. Обозначенные в приговоре суда доказательства не указывают на планирование Салагаевым преступления и зарождение у него намерений этого в названный выше период. Напротив, показания очевидцев происшедшего в районе <адрес> - свидетелей С.Д.В., Ш.С.И., Р.М.Д., У.М.А., С.Г.В., К.П.П., Б.А.О., К.Д.А., А.Д.А., Б.М.М., показания самого осуждённого Салагаева указывают на спокойное, мирное завершение первого конфликта, на отсутствие агрессивного поведения Салагаева и на отсутствие обстоятельств, которые могли бы указывать на затаённую обиду Салагаева на Г.Д.С. с намерениями последующего отмщения (т.7 л.д.207 оборот, т.8 л.д.183, 185-186, 188-189, л.д.189-191, 206-207, 209, т.2 л.д.175, 87, 193, 90, 179).
С учётом указанного в описательно-мотивировочной части приговора суда из описания деяния, признанного судом установленным, подлежат исключению указания на события формирования умысла Салагаева на совершение преступления до противоправного поведения Г.Д.С. в отношении Салагаева в районе <адрес>, поскольку названные события не нашли своего подтверждения исследованными материалами уголовного дела.
Остальные доводы апелляционных жалоб осуждённого Салагаева и его защитника адвоката Кузнецова - доводы, связанные с утверждениями о нахождении Салагаева на момент нанесения им ударов потерпевшему Г.Д.С. в состоянии необходимой обороны и подтверждающими эти утверждения обстоятельствами, - обоснованными не являются.
Согласно части 1 статьи 37 УК РФ не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.
В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 года N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление" разъяснено, что о наличии такого посягательства могут свидетельствовать, в частности: причинение вреда здоровью, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица (например, ранения жизненно важных органов); применение способа посягательства, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося.
Как следует из материалов уголовного дела, вред здоровью Салагаева, который бы создавал реальную угрозу для его жизни (например, ранения жизненно важных органов), не причинялся.
Не создал Г.Д.С. для Салагаева и угрозы применения насилия, опасного для жизни.
Так, согласно пункту 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 года N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление" непосредственная угроза применения насилия, опасного для жизни обороняющегося, может выражаться, в частности, в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся смерть или вред здоровью, опасный для жизни, демонстрации нападающим оружия или предметов, используемых в качестве оружия, взрывных устройств, если с учётом конкретной обстановки имелись основания опасаться осуществления этой угрозы.
При анализе утверждений стороны защиты об угрозе применения насилия в отношении Салагаева попытка Г.Д.С. поднять с земли камень с учётом названных выше положений не подлежит самостоятельной оценке как таковая без учёта конкретной обстановки; последняя же не свидетельствовала о непосредственной и реальной угрозе применения насилия, опасного для жизни. Сама же попытка поднять камень не являлась нападением.
Вся совокупность исследованных в судебном заседании доказательств позволяет сделать вывод о том, что у Салагаева на момент совершения преступления отсутствовали основания реально опасаться за свою жизнь и здоровье, поскольку отсутствовала реальная угроза посягательства со стороны Г.Д.С.. То обстоятельство, что потерпевший Г.Д.С. согнулся поднять камень с земли, не свидетельствует о нападении с целью причинить насилие, опасное для жизни. Возможные последующие действия Г.Д.С. после поднятия камня при условии непротиводействия Г.Д.С. находятся в области непроизошедших событий, и версия стороны защиты о продолжении нападения на Салагаева со стороны Г.Д.С. имеет вероятностный и субъективный характер оценки, в которой заинтересована сторона защиты исходя из своей процессуальной роли, основана лишь на предположениях, которыми нельзя руководствоваться.
Пространственное положение потерпевшего Г.Д.С., нагнувшегося поднять камень с земли, взаиморасположение при этом Г.Д.С. и находившегося в непосредственной близости от него и в полный рост перед ним Салагаева, незамедлительно причинившего вред здоровью нанесением ударов кулаками, на момент исследуемого преступления перевели последнего в статус нападающего, а Г.Д.С. - в незащищённый объект нападения.
О возможности находившегося в состоянии алкогольного опьянения Г.Д.С. повести себя агрессивно Салагаев был осведомлён изначально. При этом предшествующая конфликтная ситуация в районе <адрес> сама по себе и поведение потерпевшего Г.Д.С., грозившего Салагаеву пустить пулю в лоб и дважды ударившего его в лицо, не свидетельствуют, что угроза жизни и здоровью была реальной. Об этом пояснил осуждённый Салагаев в прениях в судебном заседании суда апелляционной инстанции, указав, что угрозы потерпевшего он оценивал через призму того, что тот находился в состоянии опьянения, то есть не считал их серьёзными; в прениях в судебном заседании суда первой инстанции Салагаев угрозу пьяного потерпевшего охарактеризовал "мелочью" (т.8 л.д.246-247).
В соответствии же с показаниями свидетелей Р.М.Д., У.М.А., С.Г.В., К.П.П., Б.А.О., К.Д.А., А.Д.А., Б.М.М. Салагаев никак не отреагировал на агрессию со стороны Г.Д.С. в районе <адрес>, об отсутствии ответа на агрессию пояснил и сам Салагаев. Поведение последнего в ходе конфликтной ситуации в районе <адрес> свидетельствует о том, что для осуждённого агрессивные действия потерпевшего, формально выглядящие как серьёзная угроза жизни и здоровью, не представляли опасности, не вызывали беспокойства за себя, не определяли необходимость обращения за помощью; напротив, игнорируя такое поведение потерпевшего, осуждённый по собственной инициативе настойчиво вмешивался в ситуацию, полагая возможным ограничить агрессию потерпевшего Г.Д.С. даже после причинения ему ударом Г.Д.С. кровоизлияния на слизистой нижней губы справа (т.8 л.д.187-188, 189, 190, 191 и т.2 л.д.39, т.8 л.д. 207, л.д.211 оборот и т.2 л.д.42, т.8 л.д.214, л.д.194 оборот и т.2 л.д.90, 95, 190, т.4 л.д.83-84).
Салагаев (<дата>) старше Г.Д.С. (<дата>); как указано в характеристике, физически развит (отмечено, что нормативы по физической подготовке по месту прохождения службы сдаёт на оценку "отлично" - т.3 л.д.100); на момент исследуемых событий находился в трезвом состоянии, что предоставляло ему неоспоримое преимущество перед Г.Д.С., который находился в сильном алкогольном опьянении, пошатывался, неуверенно, с трудом стоял на ногах, что следует из показаний свидетелей С.Д.В., А.Д.А., Б.А.О., К.П.П., К.Э.В. (т.8 л.д.183-184, т.2 л.д.95, 122, 175, 190, т.8 л.д.209, т.7 л.д.202), из пояснений самого Салагаева (т.8 л.д.215, 220, 247); более того, Салагаев оценил потерпевшего Г.Д.С. "хорошо побитым", пояснил, что (далее дословно) "у него очень плохое состояние было, когда он со мной уходил" (т.8 л.д.214, 216, 220).
Кроме того, из показаний Салагаева следует, что он осознавал отсутствие со стороны потерпевшего реальной угрозы его жизни и здоровью, поскольку именно он инициировал удаление их вдвоём с Г.Д.С. от всех присутствующих с тем, чтоб остаться наедине, при этом к месту последующего происшествия шёл первым, оставив Г.Д.С. за спиной и предоставив ему возможность идти за ним, имея преимущество напасть сзади.
Однако нападение Г.Д.С. с камнем сзади на Салагаева не явилась для последнего неожиданностью, поскольку он даже в таком положении (при нападении на него со спины) увернулся, не позволив себя ударить. Кроме того, Г.Д.С. не намеревался воспользоваться преимуществом нахождения за спиной Салагаева, перед нападением на последнего предупредив его угрозой "проломить голову".
Из исследованных судом материалов уголовного дела явствует, что тяжкий вред здоровью потерпевшего Салагаев причинил потерпевшему уже после окончания посягательства на него последнего, когда Салагаев увернулся от удара Г.Д.С. камнем и камень выпал из руки потерпевшего. При этом последующие удары Салагаевым были нанесены не только не нападающему, но беззащитному потерпевшему - в тот момент, когда находящийся в состоянии алкогольного опьянения потерпевший Г.Д.С. нагнулся и подставил Салагаеву затылок без какой-либо возможности немедленной защиты. О последнем пояснил Салагаев, об этом же объективно свидетельствуют выводы судебно-медицинской экспертизы в отношении потерпевшего Г.Д.С. и показания судебно-медицинского эксперта, выводы медико-криминалистических экспертиз, согласно которым полученная потерпевшим закрытая черепно-мозговая травма сформировалась при травмирующем воздействии тупого твёрдого предмета в теменно-затылочную область головы слева, с местом приложения травмирующей силы удара (ударов) в заднюю поверхность головы, при направлении травмирующего воздействия (воздействий) сзади наперёд либо сзади наперёд и несколько снизу вверх (т.4 л.д.119, 127, 224-225, 243, т.5 л.д.28-29, 38, 73-74, 77, 121, 132, т.8 л.д.222, т.2 л.д.1-2, 7-10, т.2 л.д.236-237, 243-244).
Тем самым, как верно установил суд, у Салагаева отсутствовали основания реально опасаться за свою жизнь и здоровье, поскольку он осознавал отсутствие со стороны потерпевшего реальной угрозы его жизни и здоровью, а на момент причинения им Г.Д.С. тяжкого вреда здоровью отсутствовала реальная угроза посягательств со стороны потерпевшего Г.Д.С.. При этом, несмотря на очевидность отсутствия опасности со стороны потерпевшего, Салагаев нанёс ему более одного удара в область расположения жизненно важных центров и органов - в голову и шею, причём нанёс с силой, достаточной для причинения потерпевшему закрытой черепно-мозговой травмы и тяжкого вреда здоровью.
При таких данных выводы суда не противоречат обстоятельствам непосредственного причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего, установленным в судебном заседании, а также выводам суда об умышленном характере причинения вреда здоровью потерпевшего в ответ на неправомерные действия потерпевшего и о квалификации действий осуждённого.
Таким образом, версия осуждённого и его защитника о действии Салагаева в состоянии необходимой обороны несостоятельна, поскольку опровергается всей совокупностью доказательств, исследованных судом и положенных в основу приговора, с достоверностью установившей, что нападения на осуждённого, а также угрозы такого нападения со стороны потерпевшего в момент причинения ему тяжкого вреда здоровью не было.
Действия осуждённого Салагаева судом правильно квалифицированы по части 1 статьи 111 УК РФ, оснований для переквалификации его действий, оправдании по предъявленному обвинению не имеется.
Выраженное защитником осуждённого адвокатом Кузнецовым в апелляционной жалобе несогласие с определением суда первой инстанции об отказе в проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы по выяснению вопроса о влиянии телесных повреждений, полученных Г.Д.С. в 2014 году, на получение при исследуемых событиях телесных повреждений, не принимается во внимание судебной коллегией в связи со следующим.
Решение суда об отказе в удовлетворении ходатайства о проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы судебная коллегия находит законным и обоснованным (т.8 л.д.225).
Так, исходя из положений статей 283, 195 УПК РФ, для назначения и производства экспертизы необходимо наличие оснований к её назначению и производству. Однако должных оснований к назначению и производству по делу дополнительной судебно-медицинской экспертизы в отношении объекта, который уже исследовался в стадии предварительного следствия по делу, не обозначено. Информация о том, что более чем за пять лет до исследуемых событий Г.Д.С. была причинена закрытая черепно-мозговая травма, сама по себе не формирует основание к назначению и производству дополнительной судебно-медицинской экспертизы. В соответствии с заключением эксперта N 311/19 от 09 октября 2019 года по проведённой в отношении потерпевшего Г.Д.С. судебно-медицинской экспертизе следует, что как в ходе оказания потерпевшему медицинской помощи, так и в ходе экспертных исследований каких-либо объективных данных о последствиях ранее перенесённых им травм не установлено (т.4 л.д.110-120). В заключении эксперта N 75 от 20 марта 2014 года из иного уголовного дела, на которое ссылается защитник Кузнецов, также отмечается, что при оказании Г.Д.С. медицинской помощи в связи с получением им в 2014 году вреда здоровью констатируется отсутствие патологии и осложнений, какие-либо распространяющиеся на будущее последствия травмы не описаны (т.8 л.д.224-225, т.3 л.д.159-163). Последствия травмы 2014 года в уголовном деле не прослеживаются, прослеживается отсутствие таких последствий (прохождение срочной военной службы по призыву в период с 01 июля 2015 года по 30 июня 2016 года, в том числе в должности командира отделения, т.8 л.д.225, т.1 л.д.167-169, 171). Иных материалов, подлежащих исследованию по вопросу о последствиях черепно-мозговой травмы потерпевшего Г.Д.С. 2014 года, не представлено, как и не представлено материалов о проявлении травмы 2014 года в получении черепно-мозговой травмы августа 2019 года. С учётом названных обстоятельств отсутствует взаимосвязь между рассматриваемым причинением Г.Д.С. вреда здоровью и причинением ему вреда здоровью в 2014 году, отсутствует сам предмет дополнительного экспертного исследования, а стороной защиты не обозначены обстоятельства, которые могли бы указать на их наличие. Заключение эксперта N 311/19 от 09 октября 2019 года сторонами не оспаривается. В данном заключении достаточно полно приведены содержание и результаты исследований, выводы по поставленным перед экспертом вопросам и их обоснование, которые являются понимаемыми и не содержат неясностей, заключение эксперта соответствует требованиям статьи 204 УПК РФ. У суда апелляционной инстанции отсутствуют основания не признать названное заключение эксперта допустимым и достоверным. Указанное выше определяет необоснованность ходатайства защиты о проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы.
