СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ СУДА ЕВРЕЙСКОЙ АВТОНОМНОЙ ОБЛАСТИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 17 января 2013 года Дело N 22-13/2013

17 января 2013 года г. Биробиджан

Судебная коллегия по уголовным делам суда Еврейской автономной области в составе:

председательствующей судьи Пышкиной Е.В.,

судей Дроботова А.Н., Добробабина Д.А.,

при секретаре Голочевой Н.В.,

рассмотрела в судебном заседании 17 января 2013 года кассационные жалобы защитников Логункова И.В., Миляйкина В.А., кассационное представление заместителя прокурора г. Биробиджана ЕАО Ф. на приговор Биробиджанского районного суда ЕАО от 07 ноября 2012 года, которым:

Б., <...> несудимая,

осуждена по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к 3 годам лишения свободы без лишения права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью и без штрафа, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима; срок наказания исчислен с 07.11.2012;

З., <...> судимый:

- 12.12.2007 Биробиджанским районным судом ЕАО по ч. 1 ст. 228 УК РФ к 1 году лишения свободы; освобождён 11.12.2008 по отбытию наказания,

осуждён по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к 4 годам лишения свободы без лишения права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью и без штрафа; по ч. 1 ст. 228 УК РФ - к 2 годам лишения свободы; в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений окончательно назначено наказание в виде 5 лет лишения свободы без лишения права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью и без штрафа с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима; срок наказания исчислен с 07.11.2012.

Заслушав доклад судьи Дроботова А.Н., пояснения осуждённых Б. и З., защитников Логункова И.В. и Миляйкина В.А. в поддержание кассационных жалоб и кассационного представления, мнение прокурора Брейчер Н.Н. в поддержание кассационного представления и возражавшей в отношении кассационных жалоб, судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А:

Б. и З. согласно приговору признаны виновными и осуждены за покушение на сбыт по предварительному сговору наркотического средства гашишного масла в крупном размере: - количеством 1,08 грамма М., совершённое 21 марта 2011 года, - количеством 1,01 грамма М., совершённое 14 апреля 2011 года, - количеством 0,51 грамма Г., совершённое 04 мая 2011 года. При этом часть наркотического средства гашишного масла в крупном размере количеством 3,65 грамма, предназначенного для сбыта, была изъята при обыске в квартире Б. А часть наркотического средства гашишного масла в крупном размере количеством 0,42 грамма, принадлежащего З., которое он незаконно без цели сбыта хранил, была изъята при обыске в квартире по месту его проживания.

В судебном заседании Б. виновной себя не признала, пояснив, что наркотические средства у себя в квартире хранила по просьбе Ш., он же их у неё и забирал 21 марта, 14 апреля и 04 мая 2011 года. Сама она наркотики не продавала.

В судебном заседании З. вину признал частично, пояснив, что употребляет наркотические средства, но не сбывает их. Изъятые у него в квартире при обыске наркотические средства принадлежат ему, он хранил их для личного потребления.

В кассационной жалобе защитник Логунков И.В. просит приговор отменить и направить уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела, приводя следующие доводы.

В приговоре суд доводы подсудимых расценил как способ избежать уголовного наказания, не указав, по каким причинам сделан такой вывод, как доказательства обвинения опровергают доказательства защиты, анализ самих доказательств и их совокупности отсутствует, имеет место только их перечисление. Сами доказательства в приговоре изложены таким образом, что указывают только на виновность подсудимых. Обстоятельства, их оправдывающие или ставящие под сомнение достоверность доказательств, из приговора исключены.

Свидетели А., Н., «Е», В., И., Ц. не являлись очевидцами событий, произошедших 21 марта, 14 апреля и 04 мая 2011 года. Эти свидетели пояснили, что неоднократно покупали наркотики у подсудимых, при этом не были привлечены к ответственности за приобретение наркотических средств, однако не смогли пояснить, когда точно, при каких обстоятельствах происходили покупки, сообщив, что инициатива дать какие-либо показания исходила от сотрудников «наркоконтроля», что ставит под сомнение правдивость показаний этих свидетелей.

Свидетель С. пояснил о том, что ему известно о проводимых в отношении Б. оперативно-розыскных мероприятиях, но сам он в них не участвовал.

Свидетели Ж., Ч., Я., Л., Т., К. участвовали в проведении обыска, при этом дали противоречивые показания. Б. не отрицала наличие в месте проведения обыска наркотических средств, пояснив суду, почему она дала пояснения, зафиксированные в протоколе обыска. Факт оказанного на неё психологического давления стороной обвинения не опровергнут.

Свидетели М. и Г., «закупщики», дали разные показания об одних и тех же фактических обстоятельствах, в связи с чем их показания были оглашены по ходатайству стороны обвинения. Однако оглашение их показаний всех противоречий не устранило. Эти свидетели не смогли пояснить, что послужило основанием опасаться Б., для чего их данные были засекречены. Суд, отводя вопросы стороны защиты, мотивируя возможностью раскрытия данных этих свидетелей, не дал возможности полностью доказать неправдивость их показаний, чем были ограничены права стороны защиты.

Свидетели Д. и Р., участвовавшие в проверочной закупке, не смогли в подробностях вспомнить все события, в которых они принимали участие, в связи с чем их показания были оглашены по ходатайству стороны обвинения, которая, вместе с тем, просила включить их в доказательственную базу.

Показаниям свидетеля П., проводившего проверочную закупку и опрос подсудимых, по мнению защитника, доверять нельзя, поскольку он: - оказывал психологическое давление на Б., о чём может свидетельствовать видеозапись хода проведения ОРМ «<...>»; - в суде пояснил, что инициатива проведения ОРМ «<...>» по уже возбужденному уголовному делу исходила от него, при том, что закон требует отдельного поручения следователя; - проведя 21 марта 2011 года проверочную закупку, не пресёк противоправную деятельность, а провёл ещё два аналогичных ОРМ; - отказался сообщить суду, откуда ему стало известно о преступной деятельности Б.; - некоторые из свидетелей сообщили, что дать показания по уголовному делу их попросил П., при этом эти свидетели сами являются потребителями наркотических средств и к ответственности привлечены не были.

Защитник полагает, что изложенные им факты свидетельствуют о самооговоре Б. при производстве обыска и первоначальных следственных действий, а показания Б. в судебном заседании опровергаются лишь показаниями Ш., отрицавшего факт передачи им наркотических средств на хранение Б.

Свидетель У. пояснила, что слышала разговор Ш. по телефону предположительно с сотрудниками наркоконтроля, что следует из содержания разговора и последовавшего через непродолжительное время обыска. Защитник полагает, что роль Ш. в этом уголовном деле не последняя, что подтверждено показаниями свидетеля защиты О.

Другие материалы дела, по мнению защитника, отдельно обращающего внимание на некачественность видеозаписей проверочных закупок, также не свидетельствуют о виновности Б. в сбыте наркотических средств, так как не удостоверяют событий, происходивших при проведении ОРМ «<...>».

В кассационной жалобе защитник Миляйкин В.А. просит приговор отменить в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела и направить дело на новое судебное разбирательство, приводя следующие доводы.

Показания свидетеля С., который счёл, что в незаконном сбыте наркотических средств Б. помогает <...> З., являются домыслами, которые вины З. не подтверждают и не могли быть положены в основу приговора.

Показания свидетелей Т., Я., П., К., Ж., которые при проведении обыска 04.05.2011 из пояснений Б. узнали о том, что она и З. занимаются сбытом наркотиков, что З. приносил в её квартиру наркотики, сам фасовал их в свёртки, используя газеты и журналы, по мнению защитника, нельзя считать правдивыми и последовательными.

Защитник указывает, что, согласно показаниям понятой Т., перед обыском все участники собрались возле квартиры Б., войдя в квартиру, она увидела, что Б. в наручниках, и с ней находятся сотрудники полиции. Согласно показаниям свидетеля Ж., она с понятыми находилась возле инфекционной больницы, ей позвонили, вместе с понятыми подъехали к дому Б., зашли в квартиру, где уже находились сотрудники полиции, но Б. в наручниках не была. Свидетель П. пояснил, что не видел того, чтобы Б. была в наручниках. Свидетель Я. пояснил, что отправил П. к Б. для проверки помещения, понятые находились с ним в автомобиле, по приезду к Б. вместе с понятыми зашли в квартиру, Б. сначала в наручниках не была, а затем кто-то надел на неё наручники, он посчитал, что для того, чтобы та не могла помешать обыску.

Защитник полагает, что порождены вопросы и сомнения относительно того, как проводился обыск, было ли оказано давление на Б., почему она оговорила в тот момент З. Защитник обращает внимание, что показания, данные в ходе обыска, Б. не подтвердила.

По мнению защитника, утверждение о том, что З. приносил наркотики в квартиру Б., сам фасовал их в свёртки, используя газеты и журналы, экспертными заключениями не подтверждены, поскольку в этом случае отпечатки его пальцев должны были присутствовать на фрагментах листов, изъятых в ходе ОРМ 21.03.2011. Проверочная закупка в отношении З. не проводилась.

Защитник полагает, что нельзя строить приговор на показаниях засекреченного свидетеля Н., который сам пояснил, что с детства употребляет наркотики. Выражает недоверие защитник и показаниям свидетеля В., считая, что тот запутался в своих показаниях.

В возражениях на кассационные жалобы государственный обвинитель Н.Н. просит оставить их без удовлетворения, приводя следующие доводы. Лица, проводившие проверочные закупки, участвовали в ОРМ под псевдонимом, объясняя это опасением давления со стороны подсудимых, опасением за свою жизнь и здоровье, в связи с чем изображение на видеозаписях их лиц делает бессмысленным факт сохранения их данных личности в тайне. В ходе предварительного следствия и в судебном заседании Б. не отрицала того, что на видеозаписи она, выдвигая лишь версию о том, что закупщиком являлся Ш., приходил и забирал свои наркотики.

Из показаний свидетелей Ж., Я., П., Т. следует, что во время производства обыска Б. сначала пояснила, что обнаруженные у неё в квартире наркотики принадлежат <...> Ю., а затем сообщила, что наркотики принадлежат <...> З., и они вместе занимаются сбытом наркотических средств из её квартиры, а в отношении <...> она обманула. При этом какого-либо давления на Б. не оказывалось. Несущественные противоречия в показаниях свидетелей относительно начала производства обыска устранены в судебном заседании, на существо проведённого следственного действия это не повлияло.

В кассационном представлении заместитель прокурора г. Биробиджана ЕАО Ф. просит приговор суда отменить ввиду неправильного применения уголовного закона, нарушений уголовно-процессуального закона, несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, несправедливости назначенного наказания вследствие его чрезмерной суровости и направить уголовное дело на новое рассмотрение, приводя следующие доводы.

При описании преступного деяния суд в приговоре не указал, что наркотические средства Б. были переданы М. и Г. в обмен на деньги в суммах <...> рублей. Это обстоятельство суд не отразил и при перечислении письменных материалов дела, а также не указал номера и серию купюр, врученных М. и Г. для закупки наркотических средств у Б., что имеет существенное значение, поскольку относится к обстоятельствам, подлежащим доказыванию и установлению при рассмотрении уголовного дела в суде.

Б. и З. обвиняются в покушении на незаконный сбыт наркотических средств в особо крупном размере. Вместе с тем, размер наркотических средств, проданных Б. 21 марта, 14 апреля и 04 мая 2011 года, относится к крупному. В описательно-мотивировочной части приговора суд не указал, в связи с чем он квалифицирует совершение сбыта наркотических средств в особо крупном размере, не указал размер наркотического средства, который отнёс в последующем к особо крупному.

Судом не в полном объёме дана оценка версии Б. относительно её виновности в сбыте наркотических средств. В судебном заседании Б. пояснила, что все наркотики принадлежали Ш., который попросил её сохранить их в её квартире, позже сам Ш. в даты вменённых ей фактов сбыта приходил к ней домой и забирал свои же наркотики, более она их никому не продавала. Сам Ш. отрицал, что передавал Б. на сохранение наркотики, что приходил к ней в указанные даты за наркотиками. Показания Ш. в этой части в приговоре не отражены, несмотря на то, что этот факт установлен и опровергает версию Б.

В качестве доказательства вины Б. и З. судом положены материалы оперативно-розыскного мероприятия «<...>», проведённого в отношении Б., который является недопустимым, поскольку был произведён по возбужденному уголовному делу, после обыска и допроса Б. в качестве подозреваемой.

В качестве отягчающего наказание З. обстоятельства судом признан рецидив преступлений, тогда как он был осуждён за преступление небольшой тяжести, которое не подлежит учёту при определении рецидива преступлений. В связи с чем ссылка на рецидив преступлений подлежит из приговора исключению, а назначенное З. наказание подлежит снижению.

При назначении наказания З. суд также не разрешил вопрос о целесообразности применения ч. 6 ст. 15 УК РФ.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб, возражений на них, доводы кассационного представления, судебная коллегия считает приговор суда подлежащим отмене в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, нарушением уголовно-процессуального закона, которые повлияли на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

В соответствии с ч. 1 ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна, в частности, содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления, доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 29.04.1996 №1 «О судебном приговоре» разъяснил, в частности, следующее.

В приговоре необходимо привести всесторонний анализ доказательств, на которых суд основал выводы, при этом должны получить оценку все доказательства, как уличающие, так и оправдывающие подсудимого.

В случае изменения подсудимым показаний, данных им при производстве предварительного следствия, суд обязан тщательно проверить те и другие его показания, выяснить причины изменения показаний и дать им оценку в совокупности с иными собранными по делу доказательствами.

В приговоре необходимо мотивировать выводы суда относительно квалификации преступления по той или иной статье уголовного закона, его части либо пункту.

В соответствии с ч. 1 ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела.

Согласно ст. 89 УПК РФ в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом.

Изложенные требования закона судом при постановлении приговора в полной мере не выполнены.

Так, органами предварительного расследования Б. и З. вменено то, что они по предварительному сговору совершили покушение на незаконный сбыт наркотического средства гашишного масла суммарным весом 6,25 грамма (1,08+1,01+0,51+3,65), что является особо крупным размером.

Суд же, квалифицируя действия осуждённых по норме закона, предусматривающей ответственность за незаконный сбыт наркотических средств в особо крупном размере, вместе с тем при описании преступного деяния указал на то, что те покушались на сбыт наркотических средств в крупном размере (1,08, 1,01 и 0,51 грамма гашишного масла) и хранили с целью сбыта наркотическое средство в крупном размере, которое было изъято при обыске (3,65 грамма гашишного масла).

Таким образом, суд не указал при описании преступного деяния на наличие в действиях осуждённых квалифицирующего признака «в особо крупном размере» применительно к количеству изъятых из незаконного оборота наркотических средств и не привёл в описательно-мотивировочной части приговора обстоятельства, послужившие основанием для вывода о наличии в действиях осуждённых этого квалифицирующего признака.

Не указал суд и денежные суммы, уплаченные за приобретаемые под контролем сотрудников правоохранительных органов наркотические средства.

Согласно материалам дела, Б. изменила свои первоначальные показания, данные при допросе в качестве подозреваемой, как и не подтвердила данные ею пояснения при производстве обыска, указав мотивы изменения показаний, в частности, на оказанное на неё психологическое давление как при обыске, так и в дальнейшем в ходе следствия. Об оказанном на него давлении указывал и З. При этом сторона защиты, ссылаясь на конкретные обстоятельства, поставила под сомнение соблюдение требований закона при производстве обысков по месту жительства Б. и З. и при проведении оперативно-розыскных мероприятий в отношении них. Суд же в приговоре указал лишь на то, что не принимает доводы Б. и З. о том, что они не занимались сбытом наркотиков, расценив их как способ избежать уголовного наказания. При этом суд в нарушение закона ни один из доводов стороны защиты о невиновности подсудимых в сбыте наркотических средств в приговоре не привёл, а ограничился лишь перечислением доказательств в той части, в какой они по усмотрению суда указывают на виновность подсудимых, без их анализа и без основанной на законе их оценки в совокупности с другими доказательствами, как уличающими, так и оправдывающими подсудимых, а также с точки зрения их допустимости, достоверности и достаточности для разрешения уголовного дела.

При назначении наказания З., признавая наличие в его действиях рецидива преступлений, суд не учёл, что он имеет судимость за преступление небольшой части, которое согласно п. «а» ч. 4 ст. 18 УК РФ при признании рецидива преступлений не учитывается. Суд также не разрешил вопрос о возможности или невозможности при назначении наказания З. применения положений ч. 6 ст. 15 УК РФ.

Решая вопрос о мере пресечения в отношении Б. и З., судебная коллегия считает необходимым изменить её с заключения под стражу на подписку о невыезде и надлежащем поведении, поскольку до взятия под стражу по приговору суда в отношении них была избрана такая мера пресечения, и данных о её нарушении материалы дела не содержат.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

Приговор Биробиджанского районного суда ЕАО от 07 ноября 2012 года в отношении Б. и З. отменить, уголовное дело направить на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд в ином составе суда.

Меру пресечения в отношении Б. и З. изменить с заключения под стражу на подписку о невыезде и надлежащем поведении, освободить их из-под стражи немедленно.

Кассационные жалобы защитников Логункова И.В., Миляйкина В.А., кассационное представление заместителя прокурора г. Биробиджана ЕАО Ф. считать удовлетворенными.

Председательствующая судья Е.В. Пышкина

Судьи А.Н. Дроботов Д.А. Добробабин

Электронный текст документа

подготовлен ЗАО "Кодекс" и сверен по:

файл-рассылка