КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 24 марта 2015 года N 676-О


Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Добротворского Алексея Александровича на нарушение его конституционных прав рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и Уголовного кодекса Российской Федерации

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д.Зорькина, судей К.В.Арановского, А.И.Бойцова, Н.С.Бондаря, Г.А.Гаджиева, Ю.М.Данилова, Л.М.Жарковой, Г.А.Жилина, С.М.Казанцева, С.Д.Князева, А.Н.Кокотова, Л.О.Красавчиковой, С.П.Маврина, Н.В.Мельникова, Ю.Д.Рудкина, Н.В.Селезнева, О.С.Хохряковой, В.Г.Ярославцева, рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина А.А.Добротворского к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин А.А.Добротворский, отбывающий за совершение преступлений наказание в виде лишения свободы, оспаривает конституционность следующих положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации:

части третьей статьи 8 "Осуществление правосудия только судом" и части четвертой статьи 108 "Заключение под стражу", поскольку, как он считает, в силу своей неопределенности они позволяют произвольно устанавливать территориальную подсудность рассмотрения ходатайства следователя об избрании подозреваемому, обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу;

части первой статьи 14 "Презумпция невиновности", части первой статьи 17 "Свобода оценки доказательств" и статьи 99 "Обстоятельства, учитываемые при избрании меры пресечения", как позволяющих суду при избрании меры пресечения в ходе предварительного расследования уголовного дела учитывать обстоятельства, не указанные в статье 99 данного Кодекса, давать оценку доказательствам, имеющим отношение к существу обвинения, предрешать, таким образом, вину подозреваемого, обвиняемого и делать в судебном решении выводы о его виновности, тем самым нарушая принцип презумпции невиновности;

пункта 2 части первой статьи 6 "Назначение уголовного судопроизводства", частей первой и третьей статьи 7 "Законность при производстве по уголовному делу", части второй статьи 10 "Неприкосновенность личности", поскольку они, по утверждению заявителя, позволяют проводить судебное разбирательство и постановлять обвинительный приговор и тогда, когда обвиняемый незаконно содержится под стражей свыше установленного судом срока;

части первой статьи 222 "Направление уголовного дела в суд" и части третьей статьи 229 "Основания проведения предварительного слушания", поскольку, как полагает А.А.Добротворский, по смыслу, придаваемому этим нормам правоприменительной практикой, они лишают обвиняемого права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей в тех случаях, когда при ознакомлении с материалами уголовного дела им не было заявлено ходатайство о рассмотрении дела в такой форме судопроизводства, однако после утверждения прокурором обвинительного заключения ему не был разъяснен порядок проведения предварительного слушания;

частей второй и третьей статьи 15 "Состязательность сторон" и статьи 252 "Пределы судебного разбирательства", поскольку, с точки зрения заявителя, они позволяют суду по собственной инициативе вменять подсудимому в вину, обосновывать и доказывать в судебном разбирательстве новый мотив его действий, если мотив, вмененный органами предварительного расследования, не нашел своего подтверждения, а также дают суду возможность изменять обвинение в части фактических обстоятельств дела в сторону, ухудшающую положение подсудимого;

части четвертой статьи 14 "Презумпция невиновности", пунктов 1 и 2 статьи 307 "Описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора", как позволяющих суду лишь ссылаться в приговоре на обвинительные доказательства, не раскрывая их содержания.

Заявитель также утверждает о неконституционности частей третьей и пятой статьи 33 "Виды соучастников преступления", частей первой, второй и четвертой статьи 34 "Ответственность соучастников преступления" УК Российской Федерации, полагая, что они позволяют суду произвольно определять степень соучастия лица в преступлении в силу отсутствия в законе четких критериев, способствующих пониманию термина "лицо, организовавшее совершение преступления", и расширительно толковать норму части пятой статьи 33 данного Кодекса, признавая пособничество в совершении преступления организацией этого преступления.

Оспариваемые нормы, по мнению А.А.Добротворского, противоречат статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 19 (часть 1), 22, 45 (часть 1), 46 (часть 1), 47 (часть 1), 49 (часть 1), 55 (часть 2), 56 (часть 3), 120 (часть 1) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации определяет, что заключение под стражу в качестве меры пресечения может избираться при наличии оснований, предусмотренных статьей 97 данного Кодекса, и с учетом обстоятельств, названных в его статье 99. Перечень таких обстоятельств не является закрытым, что позволяет органу предварительного расследования и суду при наличии оснований, соответствующих указанным в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации целям, индивидуализировать применение меры пресечения на основе соблюдения баланса публичных и частных интересов, руководствуясь задачей обеспечения надлежащего осуществления уголовно-процессуальной деятельности и принимая во внимание как строгость налагаемых ограничений, так и подлежащие учету обстоятельства уголовного дела и личность подозреваемого, обвиняемого, не предполагают произвольное применение меры пресечения, в том числе в нарушение принципа равенства перед законом и судом (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 24 июня 2014 года N 1442-О).

При этом ни данные нормы, ни статьи 14, 17 и 108 УПК Российской Федерации не могут расцениваться как позволяющие суду при избрании меры пресечения предрешать вину лица в совершении инкриминированного ему преступления, поскольку избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу допускается только после проверки судом обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению, проверяя же обоснованность подозрения, суд не вправе входить в обсуждение вопроса о виновности лица (пункт 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 года N 41 "О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога").

2.2. Положения статей 6, 7, 10, 14 и 15 УПК Российской Федерации закрепляют назначение уголовного судопроизводства, а также такие его принципы, как законность при производстве по уголовному делу и неприкосновенность личности, презумпцию невиновности и состязательность сторон, и, вопреки мнению заявителя, направлены не на ограничение, а на защиту прав личности в уголовном процессе. Сами по себе данные положения не регламентируют сроки содержания под стражей, пределы судебного разбирательства и требования к мотивированности приговора, которые установлены иными нормами уголовно-процессуального закона. Формально оспаривая конституционность положений статей 6, 7 и 10 УПК Российской Федерации, А.А.Добротворский фактически настаивает на оценке Конституционным Судом Российской Федерации обстоятельств продления в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу на соответствие правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации, что, однако, к полномочиям Конституционного Суда Российской Федерации не относится.

Что же касается статьи 252 УПК Российской Федерации, то она закрепляет правило о недопустимости ухудшения положения подсудимого (поворота обвинения к худшему) в ходе судебного разбирательства и не содержит правил квалификации судом преступлений, в совершении которых обвиняемый признан виновным, а статья 307 данного Кодекса прямо предписывает, что описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора помимо прочего должна содержать доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства (пункт 2).

2.3. Вопреки утверждению заявителя, положения статьи 33 УК Российской Федерации разграничивают функции исполнителя, организатора, подстрекателя и пособника преступления, признавая организатором лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими (часть третья), а пособником - лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы (часть пятая). Данная статья не содержит положений, позволяющих признавать действия пособника действиями организатора, а потому оспариваемые заявителем нормы статей 33 и 34 УК Российской Федерации не могут расцениваться как нарушающие его конституционные права в обозначенном им в жалобе аспекте.

2.4. Положения статьи 8 УПК Российской Федерации, закрепляющей осуществление правосудия только судом в качестве принципа уголовного судопроизводства, направлены на обеспечение правовой определенности и защиту прав участников уголовного процесса и прямо устанавливают, что подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его уголовного дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено данным Кодексом (часть третья).

По смыслу взаимосвязанных положений пунктов 1 и 2 части второй статьи 29 и части девятой статьи 31 УПК Российской Федерации, принятие в ходе досудебного производства по уголовному делу решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в случаях и порядке, которые предусмотрены статьей 108 данного Кодекса, подведомственно районным судам. Это означает, что рассмотрение таких вопросов отнесено по признаку родовой подсудности к исключительной компетенции судов районного уровня независимо от подследственности и возможной подсудности расследуемых дел, вида и уровня органа, производящего предварительное расследование.

В отношении территориальной подсудности дел, касающихся вопросов применения меры пресечения в виде заключения под стражу, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает, что постановление о возбуждении ходатайства об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу подлежит рассмотрению судьей районного суда с обязательным участием подозреваемого или обвиняемого, прокурора, защитника, если последний участвует в уголовном деле, по месту производства предварительного расследования либо месту задержания подозреваемого в течение восьми часов с момента поступления материалов в суд (часть четвертая статьи 108). Тем самым применительно к указанным вопросам установлена альтернативная подсудность дел: по месту производства предварительного расследования либо месту задержания подозреваемого.

В свою очередь, предварительное расследование производится, согласно статье 152 УПК Российской Федерации, по месту совершения деяния, содержащего признаки преступления, за исключением случаев, предусмотренных данной статьей (часть первая).

Тем самым, по общему правилу, место совершения деяния, содержащего признаки преступления, на той или иной части территории Российской Федерации предопределяет место проведения предварительного расследования (часть первая статьи 152 УПК Российской Федерации) и, соответственно, место рассмотрения ходатайства об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу (часть четвертая статьи 108 УПК Российской Федерации) судьей того районного суда, юрисдикция которого распространяется на данную часть территории Российской Федерации (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 5 марта 2013 года N 331-О).

Соответственно, положения части третьей статьи 8 и части четвертой статьи 108 УПК Российской Федерации не могут расцениваться как нарушающие права заявителя.

2.5. Что же касается части первой статьи 222 и части третьей статьи 229 УПК Российской Федерации, то заявителем в нарушение требования части второй статьи 96 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" не представлены документы, подтверждающие применение этих норм судом в аспекте, указанном в его жалобе.

Таким образом, жалоба А.А.Добротворского, как не отвечающая критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Добротворского Алексея Александровича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.Зорькин

Электронный текст документа

подготовлен ЗАО "Кодекс" и сверен по:

рассылка