СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ТВЕРСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 11 марта 2022 года Дело N 22-416/2022

Дело N Судья Крон И.В.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

ДД.ММ.ГГГГ <адрес>

Судебная коллегия по уголовным делам Тверского областного суда

в составе председательствующего судьи ФИО12

судей ФИО3, ФИО11

при секретаре ФИО4

с участием прокурора <адрес> прокуратуры ФИО5

защитников - адвокатов ФИО7, ФИО6

осужденного ФИО1

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционное представление государственного обвинителя помощника Торопецкого межрайонного прокурора ФИО9, апелляционную жалобу защитника осужденного адвоката ФИО7 на приговор Торопецкого районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, которым

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин РФ,

осужден за совершение преступления, предусмотренного ч.1 ст. 105 УК РФ к лишению свободы сроком на 6 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Срок отбытия наказания осужденному исчислен с даты его задержания, мера пресечения в виде подписки о невыезде сохранена до вступления приговора в законную силу. В срок отбытия наказания зачтено время содержания под стражей с 23 июня по ДД.ММ.ГГГГ из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в ИК строгого режима. Удовлетворен гражданский иск ФИО8, в пользу которой с осужденного взыскано 2 500 000рублей компенсации морального вреда. Производство по гражданскому иску ФИО10 прекращено в связи с его смертью. Разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад председательствующего, мнение осужденного и его защитников, поддержавших доводы жалобы и возражавших против удовлетворения представления, мнение прокурора, полагавшей необходимым отменить приговор и дело направить на новое судебное рассмотрение, судебная коллегия

установила:

ФИО1 признан виновным в убийстве, то есть умышленном причинении смерти другому человеку.

Обстоятельства преступления, как они представлены государственным обвинителем, нашли свое отражение в приговоре.

В апелляционном представлении государственный обвинитель - помощник Торопецкого межрайонного прокурора ФИО9 обращаясь с требованиями об отмене приговора и направлении дела на новое судебное разбирательство, указывает на то, что осужденный в ходе всего судебного разбирательства последовательно указывал на отсутствие у него умысла на убийство ФИО10, которому нанес удар ножом, но при этом не желал смерти. В прениях осужденный не участвовал, предоставив это право своему адвокату. Однако, адвокат ФИО7 при осуществлении защиты, выступая в прениях, заявил о признании ФИО1 вины в совершении преступления в полном объеме и таким образом согласился с квалификацией инкриминированного подзащитному деяния по ч.1 ст.105 УК РФ. В то же время в последнем слове, оформленном в письменном виде и оглашенном в судебном заседании, осужденный заявил о признании вины. В целях выяснения позиции ФИО1 суд возобновил судебное следствие и на вопросы председательствующего ФИО1 пояснил, что нанес удар Блинкову ножом, однако, не желал тому смерти и вину в умышленном причинении смерти потерпевшему он не признает. Однако, на вопросы председательствующего адвокат ФИО7 пояснил, что заранее обдуманного умысла на убийство у его подзащитного не было, все произошло в результате конфликта спонтанно. Таким образом, несмотря на то, что подсудимый вновь отрицал умысел на причинение смерти потерпевшему, защитник высказался об отсутствии лишь заранее обдуманного умысла, предполагая, что ФИО1 совершил преступление умышленно. В прениях сторон осужденный вновь отказался участвовать, а защитник поддержал ранее высказанные в первых прениях доводы, то есть о признании подсудимым своей вины в полном объеме. В связи с позицией адвоката, противоречащей позиции осужденного, в нарушении п. 4 ст.6 Федерального закона N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре", судом первой инстанции не разрешен вопрос о наличии расхождений позициях защитника и подсудимого, а ФИО1 был лишен гарантированного законом права на защиту от предъявленного обвинения.

В апелляционной жалобе адвокат ФИО7, полагая приговор излишне суровым в части назначенного наказания и вынесенным без учета всех смягчающих наказание обстоятельств, просит вынесенный приговор отменить и передать дело на новое судебное разбирательство. Указывает, что судом не дана должная оценка заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы N от 27.10.2021г., согласно выводам которой ФИО1 может содержаться в местах лишения свободы только при создании условий для ежедневного ухода за ним, не может самостоятельно осуществлять необходимые мероприятия ухода, для осуществления которого необходимо привлечение медицинского персонала. Судебно-медицинской комиссии неизвестно, могут ли быть обеспечены такие условия осужденному, т.к. эксперты не располагают сведениями о возможности осуществления ФИО1 всех необходимых мероприятий ухода в конкретном месте его пребывания (заключения). Судом первой инстанции такая возможность также не устанавливалась и не исследовалась. Онкологическая патология и последствия перенесенных оперативных вмешательств отражаются на общем состоянии осужденного, которому рекомендуется ограничение физических и психических нагрузок, он имеет трахеостому, фарингостому, колостому, требуется обеспечение необходимым оборудованием и материалами ухода, в том числе зондами, вакуумным насосом, средствах ухода за колостомой, калоприемниках. По причине вентральной грыжи осужденному показано ношение бандажа. Наказание в силу ч.2 ст.7 УК РФ, применяемое к лицу, совершившему преступление, не может иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства, реальная угроза которых существует с учетом имеющихся у ФИО1 заболеваний.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные апелляционной жалобе и апелляционном представлении прокурора, заслушав участников процесса, изучив материалы дела, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно чч. 1 и 7 ст. 49 УПК РФ защитником является лицо, осуществляющее в установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. При этом адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого.

В соответствии с положениями подп. 3 и 4 п. 4 ст. 6 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ N 63-ФЗ (с последующими изменениями) "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда он убежден в наличии самооговора доверителя; делать публичные заявления о доказанности вины доверителя, если тот ее отрицает.

Интересы правосудия в рамках конкретного судебного разбирательства могут требовать назначения защитника против желания обвиняемого, особенно если ему предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления, но он оказывается не в состоянии действовать в своих собственных интересах.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от ДД.ММ.ГГГГ N 2-П применительно к статье 48 Конституции Российской Федерации, положения ее части 2 не могут быть истолкованы в отрыве и без учета норм ее части 1, поскольку право пользоваться помощью защитника выступает одним из проявлений более общего права - на получение квалифицированной юридической помощи. По смыслу данной правовой позиции, право на получение этой помощи (которая в случаях, предусмотренных законом, оказывается бесплатно) не только является личным правом, которым подозреваемый, обвиняемый может воспользоваться по собственному усмотрению, но одновременно - в силу статей 46 (часть 1) и 52 Конституции Российской Федерации - выступает гарантией обеспечения каждому полной и действенной судебной защиты в разумный срок, притом что осуществление участниками процесса своих субъективных прав и свобод не должно нарушать права и свободы других лиц (статья 17, часть 3, Конституции Российской Федерации).

При этом постановление о назначении защитника не влечет отстранения от участия в деле защитника, приглашенного подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого (определения Конституционного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 1409-О и N 1412-О).

Как следует из материалов уголовного дела, подсудимый ФИО1 в судебном заседании поддержал оглашенные судом показания, которые были даны им в ходе предварительного следствия, указав на признание вины.

При этом, будучи допрошенным в качестве подозреваемого, ФИО1 указал, что отнял у ФИО10 нож, которым тот угрожал, отстраняясь от ФИО10, нанес ему незначительный удар, попав, как показалось, в шею. Во время удара ФИО10 подался на него, осуществив встречное движение ( т.2 л.д.44-50). Из протокола допроса ФИО1 в качестве обвиняемого ( т.2 л.д.91-94) усматривается, что выхватив нож у ФИО10, он вытянул его перед собой, и Блинков подался вперед на него корпусом, сделав шаг в его сторону и таким образом он (ФИО1) попал тому по горлу ножом. С предъявленным обвинением обвиняемый согласился частично, в той части, что ударил ножом Блинкова, но действовал в состоянии необходимой обороны, признав вину в убийстве при превышении пределов необходимой обороны. В ходе дополнительного допроса ( т.2 л.д.97-99) обвиняемый пояснил, что хотел забрать у Блинкова нож, чтобы тот не смог ударить ( зарезать) его. Дополнительно допрошенный (т.6 л.д.61-63) обвиняемый указал на то, что признает вину в полном объеме, подтверждая ранее данные показания полностью.

В ходе судебного следствия подсудимый ФИО1 подтвердил все вышеуказанные оглашенные судом показания, но отрицал умышленное убийство Блинкова, согласившись, что убийство имело место при превышении необходимой обороны, у него не было умысла лишать потерпевшего жизни.

Между тем адвокат, осуществлявшая защиту осужденного, выступая в судебном заседании, высказался о том, что ФИО1 признал вину в полном объеме и не оспаривал квалификацию инкриминируемого осужденному деяния.

После возобновления судебного следствия с целью уточнения позиции стороны защиты, на заданные ему вопросы ФИО1 вновь отрицал, что умышленно причинил смерть Блинкову, нанес тому удар ножом, но не желал смерти. Выражая позицию подзащитного адвокат указал на то, что у ФИО1 не было заранее обдуманного умысла на убийство, произошедшее имело место в результате конфликта спонтанно. После того, как защитнику было вновь предоставлено право участвовать в прениях, адвокат не привел доводы осужденного, касающиеся необходимости иной квалификации содеянного, а поддержал своё предыдущее выступление в прениях.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что позиция адвоката противоречила позиции и интересам защищаемого им лица, фактически, в инкриминируемом преступлении вину признававшем не в полном объеме, чем было нарушено гарантированное Конституцией Российской Федерации и уголовно-процессуальным законом право осужденного на защиту.

Такая позиция адвоката с учетом показаний подсудимого, не может быть признана надлежащим осуществлением адвокатом своих профессиональных обязанностей по оказанию юридической помощи лицу, подвергнутому уголовному преследованию со стороны государства, поскольку в соответствии со ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката (принятого I Всероссийским съездом адвокатов ДД.ММ.ГГГГ в редакции от ДД.ММ.ГГГГ) адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя, занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убежден в наличии самооговора своего подзащитного, делать публичные заявления о доказанности вины доверителя, если он ее отрицает.

При таких обстоятельствах суд, в целях защиты прав подсудимого был обязан принять меры к назначению (замене) адвоката в прениях сторон, однако этого не сделал, что повлекло существенное нарушение уголовно-процессуального закона, выразившееся в нарушении права подсудимого на квалифицированную юридическую помощь и защиту от предъявленного обвинения.

Допущенное судом первой инстанции нарушение уголовно-процессуального закона является существенным, поскольку повлекло нарушение право подсудимого на защиту, в связи с чем приговор суда первой инстанции не соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, и подлежит отмене, с передачей дела на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства.

Принимая во внимание основания отмены приговора, судебная коллегия не рассматривает другие доводы апелляционной жалобы, чтобы не предрешать вопросы, указанные в ч.4 ст.389.19 УПК РФ

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.15, 389.20, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

Приговор Торопецкого районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ в отношении ФИО1 отменить, уголовное дело направить в тот же суд на новое судебное разбирательство в ином составе суда.

Меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении в отношении ФИО1 оставить без изменения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке в соответствии с требованиями главы 47.1 УПК РФ по правилам, предусмотренным ст. 401.3 УПК РФ, в судебную коллегию по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции. В случае подачи кассационной жалобы или представления осужденный вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи

Электронный текст документа
подготовлен АО "Кодекс" и сверен по:
файл-рассылка