СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ЗАБАЙКАЛЬСКОГО КРАЕВОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 22 марта 2022 года Дело N 22-628/2022

Судебная коллегия по уголовным делам Забайкальского краевого суда в составе:

председательствующего - судьи Щукина А.Г.

судей - Жамбаловой Д.Ж., Батомункуева С.Б.

с участием прокурора Красиковой Е.И.

адвокатов Царенкова М.М., Семигузовой А.В., Игрунина К.А.,

осужденных Федорова С.Д., Казимировой Р.В.,

при секретарях Черновой Е.А., Трофимовой М.Е.

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденных Федорова С.Д., Казимировой Р.В., адвокатов Игрунина К.А., Коноваловой И.А., Царенкова М.М., с дополнениями к ним, на приговор Центрального районного суда г. Читы от <Дата>, которым

Федоров <данные изъяты>, судимый:

- <Дата> приговором Центрального районного суда <адрес> по ч. 3 ст. 30 и п.п. "а", "б" ч. 2 ст. 2281 УК РФ к 4 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, освобожден <Дата> по отбытию наказания,

осужден по ч. 3 ст. 30 и ч. 5 ст. 2281 УК РФ к 13 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии особого режима.

Мера пресечения осужденному Федорову С.Д., в виде заключения под стражей оставлена без изменения, до дня вступления приговора в законную силу. Срок отбывания наказания постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу, на основании п. "а" ч. 31 и ч. 32 ст. 72 УК РФ зачтен в срок наказания период содержания Федорова С.Д. под стражей с <Дата> до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день за один день отбывания наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии особого режима.

Казимирова <данные изъяты>, не судимая,

осуждена по ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 2281 УК РФ к 9 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Мера пресечения осужденной Казимировой Р.В., в виде заключения под стражей оставлена без изменения, до дня вступления приговора в законную силу. Срок отбывания основного наказания постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу. На основании ч. 32 ст. 72 УК РФ зачтен в срок наказания период содержания Казимировой Р.В. под стражей с <Дата> до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день за один день отбывания наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Приговором принято решение о судьбе вещественных доказательств по делу.

Заслушав доклад судьи Щукина А.Г., выступление осужденного Федорова С.Д., его защитников - адвокатов Царенкова М.М., Семигузовой А.В., поддержавших доводы апелляционной жалобы, выступление осужденной Казимировой Р.В., ее защитника - адвоката Игрунина К.А., поддержавших доводы апелляционной жалобы, прокурора Красиковой Е.И., полагавшей приговор законным и обоснованным, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Федоров С.Д. и Казимирова Р.В. осуждены за покушение на незаконный сбыт наркотических средств - смеси, содержащей 6-моноацетилморфин, ацетилкодеин и диацетилморфин (героин), совершенном в районе <адрес>, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, в период с <Дата> до момента задержания в 0 часов 4 минуты <Дата>, при том, что преступление не было доведено до конца по независящим от них обстоятельствам.

Фактические обстоятельства совершенного преступления подробно изложены в приговоре.

Подсудимая Казимирова Р.В. в судебном заседании вину в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 2281, ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 2281 УК РФ, не признала и показала, что примерно <Дата> она познакомилась с ТТТ, который попросил ее спрятать несколько свертков с наркотическим средством героин, что она и сделала вместе с указанным лицом, закопав пакет с наркотиками в лесном массиве <адрес> в двух тайниках <Дата>. <Дата> по просьбе ТТТ она решилаизвлечь часть наркотика из первого тайника, для чего привлекла Федорова С.Д., которого обманула, сказав ему, что в тайнике спрятано золото. При извлечении наркотика из первого тайника она и Федоров С.Д. были задержаны, после чего она добровольно указала место нахождения второго тайника, выдав тем самым наркотик. Вину признает частично, умысла на сбыт наркотического средства у нее не было.

В судебном заседании подсудимый Федоров С.Д. вину в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 2281, ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 2281 УК РФ, не признал, показал, что преступлений не совершал, к сбыту наркотиков не причастен, с Рахмоном не знаком, Казимирова Р.В. ввела его в заблуждение, рассказав про тайник с золотом и попросила о помощи в извлечении драгоценного металла. Он поверил Казимировой Р.В., о том, что там могут храниться наркотики, не знал, соблюдение мер конспирации при извлечении тайника обусловлено ограничением свободного оборота золота. Полагает, что его специально подставили, используя Казимирову Р.В. Показания в ходе предварительного расследования о том, что подвозил Казимирову Р.В., в лес для сбора трав и кореньев, дал, так как испугался.

В апелляционной жалобе осужденный Федоров С.Д., считая приговор необоснованным, незаконным и несправедливым, полагая, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют установленным по делу обстоятельствам, просит приговор отменить. В обоснование указывает, что преступления не совершал, суд сослался на недопустимые доказательства, приняв их за основу при вынесении обвинительного приговора.

В апелляционной жалобе, поданной в защиту интересов осужденного Федорова С.Д., адвокат Коновалова И.А., выражая несогласие с приговором суда, ссылаясь на ст. 49 Конституции РФ, просит приговор в отношении Федорова С.Д. отменить, оправдать его по ч. 3 ст. 30 ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, из-под стражи освободить, указывая на следующее.

Судом не выполнены требования ст. 297 УПК РФ, п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре", в приговоре не указаны мотивы, по которым положенные в основу приговора доказательства причастности Федорова С.Д. к совершению преступления относятся к совершенному им преступлению, выводы суда не содержат сведений о том, что эти доказательства не противоречат друг другу и устанавливают одни и те же факты и обстоятельства совершенного Федоровым преступления, не сопряжены с искажением фактов, придания им определенной оценки, в связи с чем, выводы суда о виновности Федорова С.Д. не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Органами предварительного расследования нарушены требования ст.73 УПК РФ при установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию, в судебном заседании они также не были установлены.

Собранными по делу доказательствами не установлен умысел Федорова С.Д. на совершение незаконного сбыта наркотических средств в особо крупном размере, время и место совершения преступления, не установлена объективная картина преступления, свидетельствующая о том, что действия Федорова С.Д. были направлены на приобретение наркотических средств, владение ими, распоряжение и приискание лиц среди круга распространителей и потребителей наркотических средств. Объективных доказательств обвинения органами предварительного следствия в суд представлено не было.

Судом приняты за основу показания свидетеля Свидетель N 5, а также свидетеля под псевдонимом "Свидетель N 1" в этой части, но они не могут быть признаны доказательством виновности Федорова С.Д, поскольку основаны на непроверенных следствием и судом домыслах и слухах. Показаниями этих свидетелей в описанных ими ситуациях получены не уголовно-процессуальные доказательства, а лишь ориентирующие информационные знания, имеющие значение для выдвижения оперативно-розыскных и следственных версий. Как доказательства эти показания не отвечают свойству допустимости, формулировка ст. 89 УПК РФ делает невозможным использование результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовно процессе, т.к. они получены в соответствии с ФЗ "об оперативно-розыскной деятельности", а проведение оперативно-розыскных мероприятий не может подменять процессуальные действия, предусмотренные уголовно-процессуальным законом.

Проведение оперативных мероприятий, направленных на видеофиксацию лиц, присутствующих на месте задержания не содержат в себе сведений и доказательств о направленности умысла Федорова на совершение им покушения на сбыт наркотического средства в особо крупном размере. Вывод суда о явной очевидности присутствия якобы одного и того же лица мужского пола и именно Федорова С.Д. на видеозаписи от <Дата> ошибочен, основан не на объективных доказательствах по идентификации личности, а на предположении суда о явном внешнем сходстве черт лица и одежды. При этом суд не учел плохое качество видео, снятого в темное время суток с прибором ночного видения, объективно по которому указанных в приговоре особенностей лица и одежды рассмотреть невозможно.

Не дана оценка судом и тому обстоятельству, что исходя из показаний оперативного сотрудника Свидетель N 5, ему было известно, что <Дата> именно наркотические средства опийной группы были помещены на хранение в указанные в приговоре места, однако мероприятий, направленных на фактическое установлению предметов или веществ, помещенных в тайники, оперативной группой проведено не было. Наличие именно наркотического средства опийной группы в особо крупном размере на период времени с 12 по <Дата> в тайниках объективно установлено не было собранными по делу доказательствами, равно как и не установлено следственным путем, что принятые меры к их сохранности были достаточными. Не дана правовая оценка действиям сотрудников полиции о не пресечении преступной деятельности указанных ими лиц и необоснованно длительном проведении оперативных мероприятий.

Вывод органов предварительного следствия и суда о том, что именно Федоровым С.Д. <Дата> были помещены в тайник наркотические средства, основан на предположении оперативного сотрудника Свидетель N 5, что делает его показания не соответствующим требованиям ст. 75 УПК РФ.

Позиция защиты Федорова С.Д. и позиция защиты подсудимой Казимировой Р.В. о непричастности Федорова С.Д. к инкриминируемому ему преступлению, не опровергнута органами следствия и суда собранными и рассмотренными в суде доказательствами.

Следственным путем виновность Федорова С.Д. материалами уголовного дела не доказана.

Отсутствуют в приговоре оценка судом доказательств о причастности Федорова С.Д. к совершению преступления в группе лиц по предварительному сговору, никто из подсудимых в ходе предварительного и судебного следствия не давал об этом показаний, следственным путем такие доказательства не были добыты.

В нарушение требований ст. 73 УПК РФ, органами предварительного следствия и суда не устанавливались и другие обстоятельства, подлежащие доказыванию - обстоятельства, характеризующие личность и исключающие преступность и наказуемость деяния, равно как и обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания.

В судебном заседании было достоверно установлено, что у Федорова отсутствовал корыстный или иной мотив на совершение вмененного им преступления, он не употреблял наркотические средства опийной группы, имел доход от законной коммерческой деятельности, нравственные ценности и крепкие социальные связи, которые исключают доводы следствия и суда о его причастности к инкриминируемому ему преступлению и о критической оценки показаний подсудимых в суде.

В дополнениях к апелляционной жалобе адвокат Коновалова И.А. в защиту интересов осужденного Федорова С.Д., ссылаясь на ч. 1 ст. 17 Конституции РФ, решения ЕСПЧ по конкретным делам, указывает, что судом первой инстанции были нарушены права и свободы Федорова С.Д., гарантированные ему Европейской Конвенцией по правам человека, в т.ч. п. 2 ст. 6, подп. "а" и "с" п. 3, п. 1 и подп. "d" п. 3 ст. 6, ст. 7, п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

В материалах дела отсутствуют сведения, указывающие на хранение Федоровым наркотиков именно с целью сбыта, не установлено каким образом наркотики попали к осужденному, кому он намеревался их сбыть, где, когда, по какой цене и в каком количестве, не добыто доказательств, подтверждающих предварительные договоренности и действия Федорова на сбыт наркотиков, при том, что по месту жительства сестры Федорова никаких наркотиков найдено не было.

На видеозаписи от <Дата> явно видно, что присутствующий на ней мужчина не Федоров.

Казимирова отрицала принадлежность обнаруженных наркотиков Федорову, указывая, что на месте хранения наркотиков Федоров оказался по ее просьбе, при этом о реальном содержимом тайника он не знал, поскольку изначально она ввела его в заблуждение, сказав, что в тайниках золото, назвала собственника данных наркотиков - ТТТ.

Согласующиеся между собой показания осужденных о принадлежности обнаруженных наркотиков ТТТ, непричастности Федорова к их незаконному обороту и провокации со стороны оперативных органов, тесно связаны с тем фактом, что в деле отсутствуют объективные данные, достаточные для инициирования в отношении Федорова ОРМ "Наблюдение" <Дата> К указанной дате у оперативных органов не было никаких сведений о преступной деятельности Федорова, а все указанное в рапорте о проведении ОРМ домыслы без ссылки на конкретные источники, необходимые для легализации провокации в отношении Федорова. В совокупности с тем фактом, что у оперативников не было никаких сведений о месте, способе и времени приобретения Федоровым наркотических средств, данные обстоятельства требовали у суда проверки версии защиты, однако, имея изначально предубежденность в виновности Федорова, суд не принял должных мер и ограничился переносом бремени доказывания имевшей место провокации на защиту.

Перед осмотром места происшествия Федорову не было разъяснено право на юридическую помощь, что повлекло нарушение его процессуальных прав.

Как следует из материалов дела, <Дата> в 00:10 часов произошло задержание Федорова и Казимировой. На Федорова были надеты наручники, он был положен на землю. В 00:10 часов Федоров был задержан, о чем в этот же день после 6 часов утра был составлен соответствующий протокол об административном задержании (т.1 л.д.111). С 01:00 по 01:50 этого же дня с участием Федорова был произведен осмотр места происшествия, в ходе которого из тайника, около которого был задержан Федоров, изъята емкость с героином массой 399, 82 гр. (т. 1 л.д. 21).

При задержании Федорова в 00:10 часов и проведении с ним осмотров места происшествия он не был должным образом проинформирован о своих правах на юридическую помощь и праве не свидетельствовать против самого себя.

О вышеуказанных правах Федоров узнал лишь спустя 6 часов, когда был доставлен в отдел полиции, где в отношении него был составлен протокол административного задержания.

О фактическом составлении протокола не в момент задержания, а после 06:00 часов <Дата> свидетельствует имеющаяся в нем запись о том, что задержанный доставлен в УНК УМВД России по <адрес> <Дата> в 06 час. 00 мин. Такие сведения могли появиться у сотрудника, составлявшего протокол только в 6:00 часов. О фактическом составлении протокола не в момент задержания свидетельствует также имеющаяся в нем запись о наличии отдельного протокола личного досмотра Федорова. При этом личный досмотр Федорова проводился с 03:10 по 04:00 часов, т.е. позже задержания на три часа (т. 1 л.д. 115).

Отсутствие замечаний Федорова относительно времени составления протокола об административном задержании объясняется его полной неграмотностью: Федоров не умеет читать и писать, росписывался путем проставления крестика там, где ему указал ст. о/у ЕНД, который протокол Федорову не зачитывал.

Федоров перед проведением осмотра места происшествия не заявлял, что отказался от своего права на помощь адвоката. Никаких доказательств того, что во время его задержания, либо проведении личного досмотра, либо его участия в осмотре места происшествия, ему было дано индивидуальное объяснение его ситуации или его процессуальных прав, нет.

Более того, из рассекреченных материалов ОРМ явно следует, что задержание Федорова производилось в связи с подозрением его в том, что он является лидером ОПС, которое занимается приобретением, хранением, транспортировкой и сбытом наркотических средств (т. 1 л.д. 11). Однако на деле его задержание оформлено по правилам КоАП РФ в связи с подозрением в совершении административного правонарушения, предусмотренного ст. 6.9 КоАП РФ.

В протоколе об административном задержании не указывалось, что Федоров был проинформирован о том, что фактически он задержан в связи с подозрением в совершении преступления и на основании ст. 91 УПК РФ или что его уведомили об истинных подозрениях против него, а также о его процессуальных правах на основании ст. 46 УПК РФ.

В отсутствие такого уведомления Федоров был лишен возможности оценить ситуацию и происходящее и соответственно принять меры для своей защиты, сделать определенные заявления либо заявить ходатайства (например, о видеофиксации осмотра места происшествия и т.п.). По сути, он был введен в заблуждение относительно имевшихся в отношении него подозрений, что в нарушение п.п. "а" п. 3 ст. 6 Конвенции ограничило возможности Федорова во время его участия в осмотре места происшествия, что влечет признание соответствующего следственного действия недопустимым доказательством.

Не обоснована необходимость сохранения личности свидетеля "Свидетель N 1" в тайне, поскольку осужденному не должна быть запрещена проверка надежности анонимных свидетелей.

Федоров и Казимирова отрицали правдивость показаний засекреченного свидетеля "Свидетель N 1", поскольку его показания слово в слово повторяли показания проводившего ОРМ сотрудника полиции Свидетель N 5, в связи с чем у стороны защиты имеются обоснованные сомнения в том, что допрошенный свидетель отвечал без подсказок сотрудников полиции либо прокуратуры. Эти сомнения усугубляются еще и тем, что свидетель отвечал быстро и без пауз на вопросы общего характера, задаваемые государственным обвинителем, но на вопросы защитников и подсудимых он отвечал с паузами и заученным текстом. Было понятно, что он получает от кого-то информацию, как ответить. Сторона защиты не имела возможности удостовериться в отсутствии у свидетеля других технических средств связи, по которым он мог получать инструкции от заинтересованных лиц о содержании даваемых показаний.

Данные о свидетеле были известны суду, а также стороне обвинения, но не были известны стороне защиты, которая не могла убедится, что свидетелю никто не подсказывает, какие ответы нужно давать. Гарантии отсутствия этого нарушения не может дать и суд, так как председательствующий по делу судья также не наблюдал свидетеля во время дачи им показаний. Эта сложность не была компенсирована судом первой инстанции.

Без установления личности свидетеля, сторона защиты не могла доказать, что он (или она) был предвзят, враждебен и неправдив.

Отвечая на вопрос об источнике его осведомленности о преступной деятельности Федорова и Казимировой, свидетель ответил, что все это он знает от своей подруги, которой он помогал продавать наркотики. При этом личность подруги открыть отказался, мотивируя свой отказ риском раскрыть свою личность. Суд отвел данный вопрос и принял показания с чужих слов даже без установления источника осведомленности. В приговоре суд не указал, почему считает эти показания заслуживающими доверия.

Дача свидетелем показаний с чужих слов без раскрытия личности лица, с чьих слов он узнал о рассказанных им обстоятельствах, фактически лишило сторону защиты права на "перекрестный" допрос выступающего свидетеля, а также лишило сторону защиты права на допрос подруги свидетеля как источника первоначальных сведений.

Очевидно, что возможности защиты и обвинения при допросе указанного анонимного свидетеля были не равные. При этом суд не предпринял мер для сбалансирования интересов обеих сторон, а также не обосновал своими суждениями, почему, по мнению суда, заинтересованность свидетеля в сохранении его анонимности могла бы оправдать ограничение прав стороны защиты в такой степени.

Нарушение баланса между возможностями стороны обвинения и защиты были неоправданы, не мотивированы и привели к злоупотреблению со стороны обвинения, поскольку показания анонимного свидетеля являются ложными, надуманными и данными с целью искусственно засилить позицию обвинения и связать Федорова с героином, обнаруженным по наводке Казимировой. Эти показания, с учетом отсутствия в деле иных доказательств причастности Федорова к незаконному обороту наркотиков, в решающей степени легли в основу доказывания умысла Федорова именно на его сбыт (стр. 33 приговора).

Ссылаясь на ч. 3 ст. 11 УПК РФ, указывает, что суд не проанализировал, насколько целесообразным было засекречивание свидетеля, не оценил, были ли у свидетеля реальные основания опасаться за свою жизнь и жизнь своих родственников.