СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ МАГАДАНСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 21 февраля 2022 года Дело N 22-86/2022

Судебная коллегия Магаданского областного суда в составе:

председательствующего Лапшина П.В.,

судей Кириенко Ю.Ф., Поповой З.О.,

при секретарях: помощнике судьи Шуваевой В.И. и Беляевой С.О.

с участием:

прокурора отдела прокуратуры Магаданской области Ушаковой С.В.,

адвоката Второй Магаданской областной коллегии адвокатов Осипенко В.А., представившего удостоверение N... от <дата> и ордер N... от <дата>,

осужденного Я. в режиме видеоконференции

рассмотрела в открытом судебном заседании суда апелляционной инстанции апелляционное представление государственного обвинителя Кудым С.А., апелляционную жалобу защитника осужденного- адвоката Осипенко Я.В. на приговор Ольского районного суда Магаданской области от 2 декабря 2021 года, постановленный с участием коллегии присяжных заседателей, которым

Я., <.......>, ранее не судимый,

осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 9 (девять) лет с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, с исчислением срока с момента вступления приговора в законную силу.

Мера пресечения в отношении Я. в виде заключения под стражу оставлена без изменения до вступления приговора в законную силу.

На основании п. "а" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ зачтено в срок отбывания Я. лишения свободы время его содержания под стражей в период с 25 по 27 декабря 2020 года и с 7 октября 2020 года по день вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Гражданский иск потерпевшей З. к Я. постановлено передать на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.

Решены вопросы о распределении процессуальных издержек и судьбе вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Лапшина П.В., доложившего обстоятельства дела, доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы, пояснения осужденного Я. и адвоката Осипенко В.А., просивших об отмене приговора по доводам апелляционной жалобы, выступление прокурора Ушаковой С.В., поддержавшей доводы апелляционного представления и возражавшей против доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия

установила

приговором суда, постановленным на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, Я. признан виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего И., повлекшего по неосторожности его смерть.

Преступление совершено 23 декабря 2020 года в пос. Ола Ольского района Магаданской области при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Кудым С.А. полагает приговор подлежащим отмене в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

Суд необоснованно дал оценку в приговоре доводам защиты об отсутствии в действиях Я. необходимой обороны, при этом привел анализ показаний ряда свидетелей и самого Я. Тем самым суд превысил свои полномочия, поскольку вошел в обсуждение фактических обстоятельств, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в вердикте.

Полагает, что в приговоре не получили надлежащей оценки сведения, указывающие на наличие в действиях Я. отягчающих наказание обстоятельств, суд допустил противоречия в своих выводах, поскольку признал одновременное наличие в действиях осужденного смягчающего обстоятельства в виде поведения потерпевшего и отягчающего наказание обстоятельства в виде совершения преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя.

Допущенные нарушения повлияли на справедливость назначенного осужденному наказания.

Просит отменить приговор и направить дело на новое рассмотрение со стадии обсуждения юридических последствий вердикта.

В апелляционной жалобе, поданной в интересах осужденного, адвоката Осипенко В.А. ставит вопрос об отмене приговора в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, неправильным применением уголовного закона и несправедливостью наказания.

Указывает, что в ходе судебного разбирательства сторона защиты заявляла ходатайство о признании недопустимыми и исключении из дела ряда доказательств, полученных с участием эксперта П., поскольку она является супругой следователя Г., входившего в состав следственной группы по этому же делу, что давало веские основания сомневаться в ее объективности и являлось безусловным основанием для ее отвода. Полагает, что имеющаяся личная заинтересованность эксперта П. в исходе дела отрицательным образом отразилась на объективности и достоверности проведенной ею судебно-медицинской экспертизы, а также на содержании показаний, данных экспертом в ходе судебного заседания.

С учетом изложенных обстоятельств считает, что суд необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства защиты об исключении доказательств, полученных с участием эксперта П.

По его мнению, суд необоснованно удовлетворил ходатайство стороны обвинения и исключил из числа доказательств протокол допроса свидетеля Ч., составленный следователем Г. В результате этого сторона защиты была лишена возможности в полной мере довести до присяжных заседателей свою позицию.

В нарушение принципа состязательности сторон суд отказал стороне защиты в исследовании в присутствии присяжных заседателей ряда документов, свидетельствующих об обвинительном уклоне предварительного следствия.

В ходе обсуждения вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, защита предлагала включить вопрос о невозможности причинения потерпевшему телесным повреждений, вызвавших смерть, никем иным, кроме как Я. Однако суд этот вопрос отклонил, в то время как из установленных в судебном заседании обстоятельств следует, что в квартиру Я. имелся свободный доступ для посторонних лиц.

Во время судебных прений сторон прокурор исказил содержание обвинения, поскольку заявил присяжным заседателям, что Я. нанес потерпевшему 6 ударов, в то время как ему фактически вменялось нанесение не менее 13 ударов, что отражено и в вопросном листе.

Обращаясь к присяжным заседателям с напутственным словом, председательствующий исказил содержание пунктов 3 и 4 ст. 14 УПК РФ, дав им неверное разъяснение требования о необходимости толкования неустранимых сомнений в пользу подсудимого.

Председательствующий также допустил нарушения и в ходе дачи дополнительных разъяснений присяжным заседателям. Так, присяжные заседатели обратились к председательствующему с просьбой разъяснить порядок заполнения вопросного листа, поскольку сочли доказанным факт причинения Я. потерпевшему меньшего количества ударов. Председательствующий разъяснил им, что в таком случае им нужно указать, какие телесные повреждения, перечисленные в вопросе N 1, признаны ими недоказанными. При этом указал, что они не могут исключать какие-либо телесные повреждения, поскольку не являются врачами. Дальнейшие общение с присяжными председательствующий вел шепотом, что исключило возможность для сторон знать о сути разъяснений, а также о сомнениях, высказанных присяжными заседателями. Как полагает автор жалобы, разъяснения председательствующего были неверными, поскольку присяжными заседателями могли быть исключены телесные повреждения, в том числе повлекшие смерть потерпевшего. Кроме того, в нарушение требований ч. 2 ст. 344 УПК РФ председательствующий не выяснил мнение сторон по поводу необходимости внесения в вопросный лист соответствующих уточнений.

По мнению адвоката, суд также неправильно применил уголовный закон, поскольку фактические установленные в вердикте обстоятельства причинения Я. телесных повреждений потерпевшему не соответствовали квалификации его действий по ч.4 ст. 111 УК РФ.

Также не соглашается с приговором в связи с чрезмерной суровостью назначенного осужденному наказания. Ссылаясь на совокупность обстоятельств, смягчающих наказание, отсутствие отягчающих обстоятельств, данные о личности осужденного, указывает, что назначенное Я. наказание в виде 9 лет лишения свободы является близким к максимально возможному (с учетом положений ч. 1 ст. 65 УК РФ) и не соразмерным содеянному.

Просит приговор отменить и передать дело на новое судебное разбирательство со стадии подготовки к судебному заседанию.

В суде апелляционной инстанции адвокат Осипенко В.А. дополнил свои доводы утверждением о том, что суд первой инстанции нарушил его право на ознакомление с протоколом судебного заседания, поскольку не известил надлежащим образом о дате изготовления протокола и не предоставил реальной возможности ознакомиться с ним до направления дела на апелляционное рассмотрение.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы, выслушав участников судебного разбирательства, исследовав дополнительные материалы, представленные в суд апелляционной инстанции, а также часть аудиопротокола судебного заседания, судебная коллегия приходит к следующему.

Как следует из материалов уголовного дела, виновность Я. в совершении инкриминируемого ему преступления и конкретные обстоятельства его совершения установлены вердиктом коллегии присяжных заседателей, правильность которого в соответствии с ч. 4 ст. 347 УПК РФ ставить под сомнение запрещается.

Процедура формирования коллегии присяжных заседателей судом проведена с соблюдением требований ст. 328 УПК РФ.

Судебное разбирательство проведено в целом в соответствии с положениями главы 42 УПК РФ, с учетом особенностей рассмотрения дела с участием присяжных заседателей, закрепленных в ст. 335 УПК РФ.

В ходе судебного разбирательства исследованы все существенные для исхода дела доказательства, представленные сторонами, представление которых присяжным заседателям отвечало требованиям ст. ст. 334, 335 УПК РФ.

Не могут быть признаны обоснованными доводы апелляционной жалобы адвоката о том, что суд необоснованно отклонил ходатайство защиты о признании недопустимыми ряд доказательств, полученных с участием судебно-медицинского эксперта П.

Как следует из материалов дела, соответствующе ходатайство было заявлено стороной защиты в ходе предварительного слушания (т.3 л.д.48) и разрешено судом в постановлении о назначении судебного заседании (т.3 л.д.69-71). Принятое судом решение об отказе в удовлетворении данного ходатайства является обоснованным.

В силу требований ст. 61 и 70 УПК РФ следователь и эксперт не могут участвовать в производстве по одному уголовному делу, если они состоят между собой в близких родственных отношениях.

Однако установление данного обстоятельства не требует устранения от участия в деле обоих лиц, состоящих между собой в родственных отношениях, и не влечет безусловное признание недопустимыми полученных с их участием доказательств, поскольку в данном случае конфликт интересов может быть исключен путем устранения от участия деле одного (любого) из состоящих между собой в родстве участников производства.

При решении вопроса о допустимости доказательств, полученных с участием лиц, состоящих между собой в родственных отношениях, существенное значение имеет также то, с какого момента каждый из них стал участником производства по делу.

Как установил суд первой инстанции, судебно-медицинский эксперт П. и следователь Г. действительно состоят между собой в родстве, являясь супругами.

При этом эксперт П. стала участником производства по делу до момента вступления в него следователя Г.

Так, эксперт П. участвовала в осмотре трупа потерпевшего, который проводился 25.12.2020г., в период с 11:00 час. до 11:30час. (т.1 л.д.62-68), она же, в порядке выполнения служебного здания, 25.12.2020г. в 12:30час. приступила к производству судебно-медицинской экспертизы по трупу потерпевшего (т.2 л.д.46-63).

Следователь-криминалист Г. стал участником производства по настоящему делу с 21:00час. 25.12.2020г., после вынесения постановления о включении его в состав следственной группы (т.1 л.д.8). При этом его участие в производстве процессуальных действий по данному делу ограничилось получением 25.12.2020г. объяснений от свидетеля Ч. (т.1 л.д.77-79) и допросом этого лица в качестве свидетеля 25.12.2020г. в период с 21:10час. до 21:40час. (т.1 л.д.143-148).

Обсудив вопрос о допустимости доказательств, полученных с участием судебно-медицинского эксперта П. и следователя- криминалиста Г., суд первой инстанции высказал убедительное суждение о признании допустимыми доказательств, полученных с участием судебно-медицинского эксперта П. (т.3 л.д.69-71).

Что касается доказательства, полученного на предварительном следствии с участием следователя-криминалиста Г., а именно протокола допроса свидетеля Ч., то суд, на основании соответствующего ходатайства государственного обвинителя, признал данное доказательство недопустимым (т.3 л.д.210).

При этом, вопреки доводам жалобы адвоката, сторона защиты не была лишена возможности представить показания данного лица присяжным заседателя, поскольку свидетель Ч. непосредственно допрошен в судебном заседании. Сторона защиты не была ограничена в возможности допросить его по обстоятельствам, подлежащим исследованию с участием присяжных заседателей (т.5 л.д.125-130).

С учетом признания допустимым доказательством заключения экспертизы, проведенной судебно-медицинским экспертом П., суд также обоснованно признал возможным провести допрос данного эксперта в судебном заседании с участием присяжных заседателей, при этом, как следует из протокола судебного заседания, сторона защиты против допроса данного эксперта не возражала, отвод ему не заявляла (т.5 л.д.153-154).

Что касается доводов жалобы адвоката, в которых оспаривается полнота и достоверность показаний, данных судебно-медицинским экспертом П. в судебном заседании, то в силу требований ст.334 УПК РФ данные обстоятельства относятся к фактической стороне дела, их проверка и оценка входит в исключительную компетенцию коллегии присяжных заседателей и потому обжалованию и проверке со стороны суда апелляционной инстанции они не подлежат.

Не нашли своего подтверждения доводы защиты о допущенном судом нарушении принципа состязательности сторон, выразившемся в отказе в исследовании с участием коллегии присяжных заседателей ряда материалов дела.

Так, в ходе судебного разбирательства адвокатом Осипенко В.А. действительно заявлено ходатайство об исследовании в присутствии присяжных заседателей ряда документов: запросов в различные органы, постановлений о производстве выемки, назначении экспертиз, справок и иных процессуальных решений, вынесенных в ходе предварительного расследования. Необходимость исследования данных материалов адвокат обосновывал целью подтвердить его доводы о необъективности проведенного расследования (т.5 л.д.176-178).

Рассмотрев ходатайство, суд обоснованно отказал в его удовлетворении (за исключением документа, содержащегося в т. 2 л.д. 113), поскольку документы, об исследовании которых ставился вопрос, в силу положений ч. 7 ст. 335 УПК РФ, не подлежали исследованию в присутствии присяжных заседателей (т.5 л.д. 178).

Решение суда в данной части в полной мере соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, а также разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации, содержащимся в постановлении от 11 ноября 2005 г. N 23 (в ред. от 15.05.2018) "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей", согласно которым в присутствии присяжных заседателей не подлежат исследованию процессуальные решения - постановление о возбуждении уголовного дела, постановление о привлечении в качестве обвиняемого, постановление о выделении в отдельное производство уголовного дела в отношении соучастника преступления и процессуальные решения по такому делу, а также не подлежат обсуждению и разрешению и другие вопросы права, не входящие в компетенцию присяжных заседателей и способные вызвать их предубеждение в отношении подсудимого и других участников процесса (п. 21).

Каких-либо иных обстоятельств, свидетельствующих о нарушении судом принципов равноправия и состязательности сторон, из содержания протокола судебного заседания не усматривается.

Из содержания выступлений сторон следует, что прения проведены в целом с соблюдением требований ст. 336 УПК РФ, в пределах предъявленного подсудимому обвинения и вопросов, подлежащих обсуждению присяжными заседателями.

Утверждение жалобы адвоката об искажении государственным обвинителем, в ходе выступления в судебных прениях, содержания и объема обвинения, предъявленного Я., не нашло своего подтверждения. Как следует из содержания выступления государственного обвинителя, он полностью поддержал обвинение, согласно которому Я. нанес потерпевшему в общей сложности не менее 13 ударов руками и ногами в область головы, туловища и конечностей. При этом, основывая на анализе доказательств, исследованных в ходе судебного разбирательства, государственный обвинитель указал, что телесные повреждения, повлекшие причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, были причинены в области головы (не менее двух) и в области грудной клетки и живота (не менее четырех). Данное суждение государственного обвинителя не противоречит выводам заключения эксперта и содержанию предъявленного обвинения (т.5 л.д.179,180).

По окончанию судебных прений, проводившихся с участием коллегии присяжных заседателей, сторонам было предоставлено право реплики, подсудимому было предоставлено последнее слово в соответствии со ст. 293 УПК РФ.

Вопросы в вопросном листе сформулированы председательствующим в соответствии с предъявленным Я. обвинением, с учетом результатов судебного следствия и прений сторон.

Судебная коллегия признает неосновательными доводы апелляционной жалобы о том, что суд необоснованно отказал стороне защиты в постановке вопроса по ее версии, состоящей в том, что Я. вообще не причастен к причинению потерпевшему телесных повреждений, вызвавших наступление его смерти.

Как следует из протокола судебного заседания, на момент обсуждения содержания вопросного листа позиция защиты состояла в том, что после совместного распития спиртных напитков, Я. прошел в комнату, где на кровати лежал И. и сбросил его на пол, когда же И., поднимаясь на ноги, произнес в адрес Я. слово "Завалю", последний нанес потерпевшему несколько ударов руками и ногами.

Соответствующий вопрос, отражающий версию защиты, был включен в вопросный лист под номером 4 и присяжные заседатели ответили на него утвердительно.

При этом действующее законодательство не предусматривает включение в вопросный лист вопросы, отражающие несколько версий стороны защиты относительно фактических обстоятельств происшедшего.

Кроме того, содержание вопросного листа свидетельствует о том, что присяжные заседатели не были лишены возможности признать Я. непричастным к факту причинения И. телесных повреждений, вызвавших его смерть, для чего им достаточно было отрицательно ответить на вопрос 2 вопросного листа. Соответствующее разъяснение присяжным было дано председательствующим в напутственном слове.